Вторая мировая война. Ад на земле. Макс Хейстингс

носился, отражая угрозу на всех направлениях.

      Красная армия до нелепости плохо подготовилась к зимней кампании: к примеру, в 44-й дивизии рядовым раздали инструкцию по передвижению на лыжах, но не выдали лыж. В первые недели боев советские танки даже не додумались покрасить в белый цвет. Финны же высылали лыжные патрули, чаще всего ночью, и перерезали пути сообщения между советским авангардом и обозом. Во главе одного из егерских полков финнов стоял полковник Ялмар Сииласвуо. Юрист по мирной профессии, невысокий, светловолосый, крепкий, он вдохнул новую жизнь в затянувшуюся оборону деревни Суомуссалми и в итоге был назначен дивизионным командиром. Русские начали опасаться меткости финских снайперов, которых они прозвали «кукушками». Начальник штаба Девятой армии (командовал ею генерал Василий Чуйков) проанализировал допущенные советским командованием ошибки и пришел к выводу, что продвижение Красной армии было излишне привязано к проезжим дорогам: «Наши соединения, оснащенные большим количеством техники (в особенности артиллерией и средствами транспорта), оказались неспособны к маневру и успешным действиям на такой территории». Солдаты, по его словам, «боялись леса и не умели ходить на лыжах»¹⁸.

      Финнов советская манера вести войну приводила в изумление и негодование. Один советский генерал вздумал проложить путь по минному полю, погнав перед собой табун лошадей: финны, нежно любящие животных, пришли в ужас от этой бойни. Правда, и кто-то из финнов, глядя на груды вражеских трупов, валяющихся в северном секторе, промолвил: «Этой зимой волки наедятся». Карл Миданс, фотограф из американского журнала Life, описывал вид заснеженного и промороженного поля боя: «Сражение почти закончилось, когда мы прошли по тропе между сугробами от дороги к реке. На ледяной корке лежали погибшие русские. Одинокие, исковерканные тела в тяжелых шинелях и бесформенных валенках. Лица пожелтели, только веки белеют на морозе. По ту сторону ледяного русла весь лес был усеян оружием, фотографиями, письмами, сосисками, хлебом, обувью. Там и сям – туши подбитых танков с разорванными гусеницами, разбитые повозки, мертвые лошади, мертвые люди грудами перегораживали дорогу и пятнали снег под высокими черными соснами»¹⁹.

      Советская агрессия вызывала повсюду недоумение, в том числе и потому, что у финнов свастика была знаком удачи. Большинство сочувствовало жертвам нападения, даже в фашистской Италии проходили демонстрации в поддержку финнов. Англичане и французы рассматривали действия Сталина как еще одно проявление хищнического союза Германии и России – только что эти двое разделили Польшу. Однако на самом деле Берлин к этому был непричастен. Кое-кто в среде союзников порывался послать в Финляндию военную помощь. Французский генерал Максим Вейган обратился с таким предложением к Гамелену. Помимо всего прочего, это решило бы главную в глазах французов задачу: увести войну подальше от Франции. Он писал: «Я считаю необходимым сломить хребет