.

попыталась помочь, собирала последнее, но теща пресекла:

      – Оставь, я сама! Идите лучше сыном занимайтесь.

      – Он спит, мама!

      – Ну, либо отдохните. Вы мне на кухне не мешайтесь – брысь отсюдова!

      Улыбаясь, трогая друг друга, молодежь удалилась.

      Они стояли на балконе, оба курили. Ирина прислонилась, рука лежала на плече Вадима, он бормотал, все еще не веря:

      – Надо же – бывают ведь в жизни минуты! – Переполненный глядел в просторы. После паузы повернулся к жене: – Ну что, вечером в ресторан?

      Ирина скептически шевельнула щекой:

      – А надо? Может, дома посидим? Ты, я смотрю, за границей привык. В общем, как хочешь.

      – Так деньги жмут, хочется шикануть – год, все-таки, аскетствовал! – Озарился мыслью: – Костяру с Галиной подключим – столько не виделись!

      Ирина оживилась:

      – Слушай, у Кости вроде какие-то приключения! Я толком не знаю, там темное. Звоню, Галка несуразицы толкует: больница, еще что-то.

      Вадим – удивление, переходящее в испуг.

      Вадим звонил в дверь квартиры, открыла молодая женщина. Увидев пришедшего, приветливо распахнула дверь шире:

      – О-о, потеря! Проходи, Вадик, наконец-то прибыл!

      Тот переступил порог:

      – Здравствуй, Галочка! На вот – тебе. – Подал цветы. – Ну, где этот змей?

      – Так он еще с работы не пришел! Звонил, что задержится, но вот-вот придет. А ты чего предварительно не предупредил? Когда приехал-то?

      – Вчера… Предупредить? Да что-то на сюрпризы потянуло.

      Они сидели на кухоньке – коньяк, хорошее вино. Вадик повествовал:

      – Авантюрой мой контракт оказался по большому счету. Инфляция видишь какая? – а в договоре цифры год назад прописаны были. Они, конечно, корректировались, но… Английский, правда, выучил. По мыслям кое-что нарыл, только сейчас это мало кому нужно. Гляжу в телевизор – Лени Голубковы, шоу-бизнес, сердце падает. Жизнь несется, а я опять, похоже, не успел… Кстати, Костя писал про кооператив какой-то.

      – Кооперативы – это прошедшее, теперь по-другому называется. Как раз с переоформлением возится. Что-то по строительству – я толком не понимаю. – Видно, что Галя говорила неохотно. – Колотится, как видишь, днями и ночами, а прибыли особой нет… – Сбилась: – Как Артемка? – я его полгода назад видела.

      Вадик охотно подхватил:

      – У-у, этот мужик суровый. Дядя, говорит, ты мне думать не мешай.

      Засмеялись. Вадим:

      – А что там о больнице какой-то Ирина сказывала?

      Галина потемнела, мялась:

      – Так… немного прихворнул. Придет, сам расскажет… – Она странно замкнулась, убрала глаза. Вадим деликатно занялся раздачей хмельного. Галина послушно взяла рюмку, поднесла к губам, но убрала здесь же. Горло натужно вытолкнуло: – Ты, Вадик, его не спрашивай. Понимаешь, я испугалась, сдуру обмолвилась Ирине. А он не велел, сердиться будет. – Посмотрела на часы, с сердцем бросила: – Господи, да