Тринадцатая. Лидия Чарская

Во всяком случае, дети, это была не Кодя. Ведь меня просили взять в приют бедную, маленькую, убитую горем сиротку, а не шаловливого подростка. Стало быть, это не она.

      – Не она!.. – эхом откликнулись двенадцать детских голосов.

      – Должно быть, она приедет с вечерним поездом, – предположила доктор Анна Васильевна.

      – Если угодно, я поеду встретить ее вместо вас, вы, должно быть, устали, – с готовностью предложила начальнице Марья Андреевна.

      Не успела Валерия Сергеевна ответить своей помощнице, как отчаянный лай огласил усадьбу. Два злющих дворовых пса, Полкан и Рябчик, оглушительно залились на весь лес. Им откликнулся звонким тявканьем Жучок, пулей сорвавшийся с места и с быстротой молнии исчезнувший в кустах.

      Дети испуганно устремили глаза туда, откуда донесся подозрительный шорох, где затрещали сучья под чьими-то быстрыми шагами и где отчаянно, словно обезумевший, метался Жучок.

      – Там кто-то чужой! – вскрикнули лесные девочки.

      – Неужели волк?! – испуганно взвизгнула Катиша-трусиша, прячась за спину сестры и собираясь зареветь.

      – Волк не волк, а медведей целый полк, – подзадорила ее Софочка.

      – Или разбойник! – прибавила Люся.

      – Нет, просто новый индеец из племени лесных братьев, – предположил Слава, бредивший рассказами о краснокожих.

      – Кхи-кхи-кхи, я боюсь!.. – снова запищала Катя, меняясь в лице.

      – Слава, дай мне твою палку, я буду охранять маму Валю от разбойников и волков! – отважно крикнула Саша-растеряша и, по рассеянности, выхватив из рук Славы фуражку, которую тот как раз снял с головы, замахнулась ей, как дубинкой, на невидимого врага.

      – Ай! Ты же меня задела! – взвизгнула Катиша, хватаясь за нос, которому нечаянно попало от энергичной Сашиной руки.

      – Нет, уж если на то пошло, то защищать вас всех буду я! Ведь я среди вас единственный мужчина. – И Слава, гордо подняв палку одной рукой, другой лихо уперся в бок и выступил вперед с видом настоящего бравого вояки.

      В это время кусты зашуршали сильнее и раздались на обе стороны под чьей-то уверенной рукой, и перед лицом двенадцати пансионерок, их четырех воспитательниц и двух хозяйских детей появилось что-то такое необычайное, странное, смешное и удивительное, что все присутствовавшие остолбенели от неожиданности и удивления…

      Глава IV. Неужели это она?

      Перед изумленной публикой стояла рослая, крепкая фигурка, в шляпе грибом, в высоко подоткнутой юбке, с перекинутым за плечи узелком, привешенным на конце палки, которую она держала, как коромысло. На другом конце здоровенной дубинки болтались сапоги с засунутыми внутрь чулками и подвязками. Из-под шляпы-гриба можно было увидеть только нижнюю часть лица – здоровые, пышущие румянцем щеки и дочерна загорелую шею. Такими же загорелыми были и руки, длинные сильные пальцы которых крепко держали палку. Верх видавшей виды шляпы порвался, и сквозь образовавшееся отверстие можно было разглядеть на голове густую шевелюру коротко стриженных