Мертвые яблоки. Надежда Воронова

ехала достаточно быстро. Проехав около 20 км, мы услышали гул приближающегося самолета.

      – Воздух! – закричал старшина.

      Он соскочил с подножки и кинулся вытаскивать нас из машины, но всех вытащить не успел. Истребитель зашел на удобную точку и дал очередь из пулеметов по машине, но не попал и ушел в сторону города.

      Мы двинулись дальше, но опять команда: «Воздух!». Старшина стал хватать в охапку детей по два, по три ребенка: «Бегите, бегите от машины!» – кричал он. Вдоль дороги было засеяно ржаное поле, мы все туда побежали.

      Я смотрю, а самолет заходит на прицельную позицию и идет низко-низко, настолько низко, что чуть-чуть не цепляет брюхом деревья, мне даже удалось разглядеть лицо летчика. Немец открыл огонь – из машины пошел белый пар.

      Когда немецкий самолет скрылся из виду, мы вышли из нашего убежища, огляделись: за полем стоял белый оштукатуренный дом, во дворе были лошади, коровы, куры, утки. Старшина побежал к дому, а навстречу ему уже шел хозяин.

      – Слушай, пан, телега есть? – крикнул ему наш пограничник.

      – Да, есть у меня, пан старший, есть телега, я сено на ней вожу – по-русски ответил поляк.

      – Ну, давай, запрягай!

      Хозяин побежал запрягать телегу. Телега была такая длинная. Мы расселись, а кому места не хватило, те шли рядом пешком. Старшина тоже шел пешком рядом с телегой.

      – Вам далеко? – спросил пан.

      – Да нам надо до Львова добраться – ответил наш спаситель.

      В итоге, провез он нас около 15-20 км.

      – Пан старший, я не могу дальше, у меня там хозяйство, я один, жена

      с дочерью уехали, все хозяйство на мне, мне вернуться надо – сказал мужик.

      – Ну что ж, понятно, спасибо за помощь!

      Отпустив пана с телегой восвояси, мы пошли пешком вдоль дороги по обочине. По пути нам попадались разбитые машины, подводы, убитые люди, дорога местами тоже была разбита, видимо ее бомбили. Шли несколько часов, пока не увидели, что в нашу сторону из Перемышля идет машина – это была уже не полуторка, а грузовая с открытым бортом и на подножке стоял пограничник, держался за кабину.

      Мы остановились, старшина переговорил с водителем и дал знак, чтобы мы загрузились в машину. За рулем тоже был пограничник. Они везли какие-то заколоченные ящики с бумагами, которые расставили по борту, а мы расселись на эти ящики. На машине мы практически доехали до Львова, оставалось что-то около 10 км. Вечерело. Вдруг смотрим, а справа от дороги перелесок и там стоит техника, машины и… зеленые фуражки – пограничники, большая группа: офицеры, солдаты. От этой группы отделяется офицер и направляется в нашу сторону: зеленая фуражка, грязная, пыльная гимнастерка, ворот расстегнут, лицо землистое, губы видны и глаза – отец! В этом перелеске был общий сбор, и он все поджидал нас, все время смотрел за дорогой и когда увидел зеленые фуражки, подъезжающие к ним, торопливо двинулся на встречу. Ну и мать, как только увидела отца, выскочила из машины и бросилась к нему: «Жорик, Жора, Жора, Жора!!!» – они расцеловались. Тут и мы