Диссидент. Данила Таран

смысле. Они валяются на желтом полу в собственных соках, целуясь, теряя языки внутри друг друга, куря, забываясь в кайфе, ловя приходы, удачные и не очень… Здесь потеряться у меня не получилось, несмотря на то, что квартира достаточно большая. В притонах не бывает скучно. В них бывает страшно.

      Хотелось поскорее убежать, потеряться в гнусностях теней дома. Летя по пучинам бесконечно негативных снов, остаться там навсегда и потеряться в рассудке, тогда, задаваясь вопросами легких способов ухода из жизни. Последнее можно разыграть совсем легко – начать относиться к жизни серьезно.

      Бесшумно встав, пошмыгав носом, я вернулся на свет, в гостиную. К тому времени там сидел один человек, он возился с пустой иглой, пытаясь найти вену. Он кинул на меня злобный взгляд и продолжил дела. Подойдя к грязному холодильнику, я взял прикрепленный к нему магнитик в руки, не без усилия его отодрав и боковым зрением начал наблюдать за действиями мужчины, пытаясь понять, излучает ли он опасность или же будет довольно нейтрально, как большинство торчков, предрасположен к моей натуре.

      – Да где же оно?! Вспоминай, куда я дел хренов сверток!

      Судорожно прыгая по комнате, вороша все подряд, он начал с гладильной доски, заканчивая колесиками стула.

      – Ну же, черт, думай! Где может быть еще?

      Наркоман принялся ощупывать карманы, после чего встал и подошел к дверному проему. Казалось, человек ничего вокруг не наблюдает, кроме 2-х вещей – себя и маленького черного кладика, что пытается найти. Метается по комнате, словно в клетке, безучастно огибая мальчишеское тело, меня как будто и не замечая, искал искомое и был награжден за поиски.

      – Точно! – Воскликнув, достал стафф из плинтуса, черным ногтем зацепив краешек заглушки, стремительно вернулся на диван, не потрудившись вернуть частичку интерьера на место.

      Тихонько приблизился к месту опустошения, поправив все, я уставился на мужчину. Набравшись смелости, сел на диван напротив, посмотрев на его руку. Мне было очень интересно, и я спросил:

      – А это больно?

      Он поднял безумные красные и одновременно тяжелые глаза, бросая тихим звучанием, заливаясь потом:

      – Смотря что…

      – То, что вы делаете.

      – А что я делаю?

      С минуту я принял задумчивое лицо, потому что не знал, что же ему ответить.

      – Знаешь, крепыш, в чем разница между героином и мефом?

      Покачав головой в стороны, я блеснул глазами, показав заинтересованность в получении ответа и вскоре, был им еще более озадачен.

      – В какой бы канаве я не оказался, гера – это та шняга, которая заставляет искать силы на ее поиск снова и снова, вне зависимости от состояния… Просто… от зависимости… Если у тебя, малец, будет стоять выбор, что принять, героин или метамфетамин – смело выбирай героин, а лучше ваще ничего не выбирай, запомни мои слова… От первого ты будешь сблевывать вдвое больше, чем проглотишь, а от второго, твои зубы превратятся в это. – Он широко раскрыл пасть, от чего у меня и без героина начали поступать рвотные позывы. Стертые, чернее ночи зубы, находились во рту, разлагающие сами себя.