Диссидент. Данила Таран

был опустошен, я не хотел бежать, скрываться, прятаться в тени, но и топтанию берцами, желанием тоже не горел. Угнетенность заполнилась как морально, так и душевно. Поганый Макар, кинул меня! Когда-нибудь достану тебя, сволочь! Всех вас, отомщу каждому!

      Через несколько минут, шнурки, их белые шнурки, превратились в красные, как и рубашка, ранее белоснежная на мне. Кастетов не было, дубасили кулаками. Боль в колене отзывалась нервными окончаниям на вывих, по ощущениям, впоследствии раздробление, не иначе. Кровь во рту, скорее всего, кровь внутри меня. Сколько раз слышал фразу «боль невыносима» – мало волнует, но другого описания тогдашнего состояния не найти. Не самое тяжелое испытание, но довольно трудное, его полноправное начало… Почему они меня не убили, зачем устраивать этот цирк? Это что, плата за квартиру? За сраную квартиру? Какого хрена я до сих пор жив, что я, ничтожество, забыл в мире, вечно побирающийся, работа, дом, семья, телевизор, пиво, сигареты, дети, плохой сон, дешевая машина, бессмысленное прозябание наперевес прекрасному созерцанию, что мне не сиделось? При любом удобном случае, жены обсуждают мужей с мамашами и наоборот, разве ли не счастье? Банальный скрипт существования в России, исход смерти под пятками неонацистов сведен к нулю, если не исключен вовсе! Похоже, если ты и родился в бедности, то так тебе и суждено помереть в китайском и вонючем тряпье!

      Я никогда не завидовал тем, кто родился на готовом, зная, что талантливый достигнет успехов в 20, а усидчивый в 50. Возможно, все зависит от таланта, а не от количества приложенных усилий, но играет ли роль данная дрянь в голове? Я не чувствовал того, что вселенная меня ненавидит, кому-то все, а кому-то ничего! Размышлять о вреде курения, после полета бычка в темноту своими же пальцами, значит плевать в пустоту, намереваясь в кого-то попасть.

      Я не хотел умирать под их ногами. Освободиться, убежать от жестокости, скрыться, потеряться, не от ударов, а наконец от жизни… Почему же не погиб, группируясь, защищая одну часть тела, открывая для удара другую, вспоминал, как била мать, когда прикреплял наклейки от жвачки на письменный стол… Вся жизнь была болью, ее отсутствием, заменой одного на другое… Нет, все-таки, я хотел умереть, и пуля в ту ночь избавила бы меня от многих проблем, жаль, что у тупиц из субкультуры не хватило терпения и смекали прострелить череп апокрифичному злыдню.

      Хлопают по лицу красным от крови кулаком, не так сильно, как по телу. Моя кровь, может и еще чья-то. Запыхавшийся голос щебечет на ушко что-то про квартиру, записку рядом, звон ключей, доносящийся сквозь заложенные перепонки, говорят, что, если выживу, искать их не следует… придут сами… говорят, чтобы не боялся, оставляя на последнем издыхании и в беспамятстве сырое тело на сырой земле.

      Глава 1 Польша

      После стирки, вещи, раскиданные по комнатам, могли сушиться неделями. Бывало, доставал тряпье из машинки, выбирал менее загрязненное, когда не было альтернативы и ходил в нем. Зубная щетка, прилежно исполняющая обязанности, начала разваливаться на части, спустя год интенсивного