Без лица. Леба Вафельникова

попросила Эля, не глядя на Эрика и протянув в его сторону руку.

      Порывшись в карманах, Эрик достал вишнёвую трубку и вложил её в Юлину руку.

      – Немного полевых цветов и кардамона, – прошептала Эля, погружая одну из шишечек в трубку. – Немного утренней росы и обездвиженных лесных просторов.

      – Немного меня и тебя в этом холодном мире, – с улыбкой сказал Эрик, пока Эля прикуривала, сидя за столом.

      Как древний вулкан, Эля замерла на секунду и выдохнула огромный шар дыма.

      Эрик взял протянутую ею сверху вниз трубку и протянул другую руку за зажигалкой.

      Пока Эрик прикуривал и превращался в воздушный шар, пытаясь задержать дым в себе как можно дольше, Эля сползла со стула и чинно присела на пол у соседней стены, лицом к Эрику.

      – Как паровоз, – прохрипел Эрик, кашляя из самой глубины своего тела.

      – Как паровозик, – поправила Эля, разглядывая узоры на деревянном потолке. – Дом такой деревянный, как будто мы в лесу внутри дерева.

      Эрик опустил трубку на пол и застыл, прислонив затылок к стене.

      – Эля, почему когда у тебя всё есть и ты достиг состояния гармонии, вдруг хочется чего-то ещё, и тогда покоя уже не найти?

      Эля тоже прислонилась затылком к стене и посмотрела куда-то поверх Эрика.

      – Разве это гармония, если захотелось чего-то ещё?

      Во дворе раздались голоса, они засмеялись и стали удаляться, двигаясь в сторону туалета.

      – Чёрте что, – шёпотом сказал Эрик и закрыл глаза. – Безудержное веселье.

      – Ради этого и пришли, – отозвалась Эля. С закрытыми глазами она наклонила голову в другую сторону и облизала губы. – Знаешь, – сказала она, медленно шевеля пальцами на руках. – Если тебе захотелось чего-то, то так и надо. Иначе бы не захотелось.

      – А если от этого плохо? – спокойно спросил Эрик.

      – А если от этого плохо, то и должно быть плохо. Но плохо – это твоё восприятие. Всё, что есть, и составляет гармонию мира. Как сахар и соль, – Эля рассмеялась. – Плохое – это просто твоё восприятие. На самом деле оно никакое.

      Во дворе снова раздался смех, теперь он двигался обратно к дому.

      Во внутреннюю дверь между террасой и домом постучали. Эрик открыл глаза: в стеклянной части двери виднелось сашино лицо.

      Не дождавшись никакой реакции, Саша открыла дверь и вошла на террасу.

      – Маргинальненько, – радостно заметила Саша, принюхавшись к происходящему. – А вот жадность никого ещё до добра не доводила.

      – Никакой жадности, – ответила Эля, не открывая глаз. – Возьми. Эрик, – обратилась она к фигуре, темнеющей слева от неё. – Угости даму.

      – Я только чуть-чуть, – сказала Саша, принимая трубку из руки Эрика. – Из солидарности, из уважения.

      – Расслабься, – прошептала Эля.

      Саша криво усмехнулась и прикурила.

      Через некоторое время Эрик вышел из своих мыслей и посмотрел на Сашу.

      – А где все?

      – Ходили курить, делать всякие дела, шарахаться по саду. Чем ещё приличный человек может заняться в субботу вечером? –