КиберПитер Потрошительница. Александр Эдуардович Гуйтер

продолжила Анька, – не знаю, правда, зачем, но, наверное, так положено. Слушай, – с жаром сказала она, – я же тебе самого главного не сказала!

      – Чего?

      – Вчера вечером Ксюха заходила, вернее, заезжала.

      – И?

      – Пиздец, Юлёк, ты бы её видела! Шмотки, блядь, такие охуенные, одна блузка, наверное, пять моих зарплат стоит! Сапоги кожаные, из натуральной, прикинь, кожи!

      – Да уж, – присвистнула Юлька, – поднялась Ксюха.

      – Да, ещё сиськи себе новые сделала. Она, как лифчик сняла, я чуть не упала. На ощупь упругие, плотные! Её дед обещал ей ещё импланты глазные вставить импортные.

      – Это ж пиздец, сколько бабок стоит! – заметила Юлька.

      – Она говорит, что для него бабки не проблема.

      – А он у неё хоть кто?

      – Не сказала, – ответила Анька. – А помнишь, как мы над ней в школе стебались, когда она у пацанов в курилке отсасывала?

      – Тренировалась, – усмехнулась Юлька. – Слушай, а чё она приезжала-то?

      – Попрощаться, – ответила Анька, – уезжает она через неделю.

      – Куда?

      – На острова какие-то, я не помню, на какие именно. Навсегда, блядь.

      – А зачем прощаться?

      – А хуй её знает! Зашла в свою комнату, а в ней ведь после неё так никто и не живёт, посидела на диванчике…

      – На котором её Лёха по пьяни в задницу отодрал при всех? Смешно было.

      – Да, – ответила Анька, – было реально весело. Ксюха пищит, Лёха ебёт, твой Петька всё на телефон снимает. Да, пиздато тогда было. Ну, так вот – посидела она минуты две на диване, вздохнула и съебалась. Обещала фотки прислать. Хочешь, кстати, сигарету нормальную?

      – Ксюха дала?

      – Да, оставила пару пачек. Сказала, что бабок ей её дед не даёт, но ни в чём не отказывает.

      Анька достала из кармана чёрную пачку с красными иероглифами и протянула Юльке.

      – Боится, что она бабла скопит и свалит? – спросила Юлька, взяв сигарету.

      – Может быть, – ответила Анька.

      Юлька закурила, вдохнула дым и тут же согнулась в приступе кашля.

      – Ни хуя себе! – прошептала она, вытирая слёзы. – Вот это, блядь, крепость!

      – Настоящий табак, – улыбнулась Анька, – я вчера тоже, как закурила, чуть не сдохла, а потом ничего. Надо только затяжки маленькие делать.

      Она тоже закурила.

      – Слушай, у меня башня кружится, – сказала Юлька, – давай постоим немного, покурим, тем более тут идти хуйня осталась.

      Она кивнула в сторону проходной, до которой оставалось каких-то сто метров, и прислонилась к потрескавшейся стене нежилой трёхэтажки.

      – Лады, – согласилась Анька и села рядом на корточки.

      На рабочем месте полагалось быть за десять минут до звонка. Юлька и Анька, переодевшись в одинаковые серые робы, встали у конвейера.

      – Смотри, – шепнула Анька, – этой вчера явно досталось.

      Юлька взглянула и увидела, что лицо одной из малолеток украшает огромный синяк, а левый глаз не открывался. Губы девчонки были разбиты в кровь и походили на два куска сырого мяса, на подбородке была ссадина, волосы