Письма к незнакомцу. Книга 4. Любовь. Андрей Алексеевич Мурай

Лариным тем временем приезжали гости:

      Под вечер иногда сходилась

      Соседей добрая семья,

      Нецеремонные друзья,

      И потужить и позлословить

      И посмеяться кой о чем.

      Проходит время; между тем

      Прикажут Ольге чай готовить…

      То есть, пока Татьяна созерцала и «влюблялася в обманы и Ричардсона и Руссо», Оленька шустрила по хозяйству. Глядя на неё, родители умилялись, а гости восхищались: «Ах, какая умница, ах, какая красавица!»

      Да и как же тут, Серкидон, не восхититься:

      Глаза, как небо, голубые,

      Улыбка, локоны льняные,

      Движенья, голос, лёгкий стан,

      Всё в Ольге…

      Предательство, Серкидон, часто следует сразу же после отточия, потому считайте отточие за самый опасный знак…. Неизвестно, что последует после него…

      но любой роман

      Возьмите и найдёте, верно,

      Её портрет: он очень мил,

      Я прежде сам его любил,

      Но надоел он мне безмерно.

      Позвольте мне, читатель мой,

      Заняться старшею сестрой.

      Далее всё доброе и светлое, написанное и подуманное об Ольге, передано Татьяне. Вместе со всеми симпатиями. Коварный автор, не таясь, Татьяною увлёкся не на шутку. И ему понадобился его величество контраст! Дабы мог читатель увидеть высокую духовность и предельную цельность старшей сестры, меньшую делают смазливой пустышкой, кокеткой мелкой да и просто дурой. Первой простоватой умом блондинкой в русской классической литературе.

      Послушно вторит автору Онегин:

      – Неужто ты влюблён в меньшую?

      – А что? – Я выбрал бы другую,

      Когда б я был как ты поэт.

      В чертах у Ольги жизни нет,

      Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне:

      Кругла, красна лицом она,

      Как эта глупая луна

      На этом глупом небосклоне.

      Мы бы с Вами, Серкидон, написали «в Ван-Дейковой Мадонне»58. Автор написал так, как было допустимо в его времена, ладно с этим. Но во все времена луна-то красна лицом бывает не часто. Или это у Евгения после брусничной воды?

      Короче говоря, вознёс автор Татьяну на костях Ольги. Вознёс и возрадовался: «Друзья мои! Я так люблю// Татьяну милую мою…

      Поверили?.. Серкидон! Я этого не писал, Вы этого не читали… Если будут спрашивать, кто такое наговорил, отвечайте: «Тихий голос в бане, ну, пока глаза смыл, гляжу по сторонам – никого…»

      Далее мы, прекратив кощунствовать, входим в русло школьной программы. И всё пишем по правилам: сначала Татьяна, потом Онегин… «А что же Оленька?» – спросите Вы меня со слезами на глазах.

      Её судьбу поправить мы не в силах… Ни Вы, ни я не вольны вмешиваться в чужой и канонический текст. Напишите другой роман. В России ещё есть не задействованные сочинителями реки, от которых можно образовать фамилию героя. Пушкин занял Онегу и Лену. Лермонтов – Печёру. Чернышевский – Волгу. Но чем плоха река Двина? Пусть в Вашем романе коварный и легкомысленный герой Двинский соблазняет и бросает Татьяну ради любовной интрижки с Ольгой.

      Предлагаю

58

Антонис Ван Дейк (1599 – 1641), фламанский художник. Скорее всего, Онегин имеет ввиду картину «Мадонна с куропатками».