Прекрасные сломанные вещи. Сара Барнард

и, тяжело моргая, уставилась на меня пристальным взглядом.

      – Элли?

      Я кивнула. Она покачала головой:

      – А я ведь знала, что надо просто удалить. Но решила, что это у меня паранойя.

      Наступила долгая пауза. Интересно, подумалось мне, если я прямо сейчас развернусь и убегу, сделает ли это меня ужасным человеком.

      – Не понимаю, как ты вообще увидела переписку, – сказала она наконец. – Мы же даже не дружим на «Фейсбуке».

      Жар стыда пробежал у меня по телу и остановился где-то в горле.

      – А, ты зашла с аккаунта Рози, – сказала она.

      Я кивнула. Она сжала челюсти, не давая себе заговорить, и потрясла головой.

      – Знаешь, когда ты заговорила про сериал, я подумала, что это совпадение. Что я слишком заморачиваюсь, потому что меня сильно задевает, когда говорят про насилие. Но, видимо, надо было прислушаться к себе.

      Между нами повисло слово «насилие». Я так отчаянно хотела сказать что-то подходящее… Но смогла выдавить лишь:

      – Мне так жаль.

      – Я знаю, – лицо Сьюзан исказилось от ветра и боли. – Всем всегда просто обосраться как жаль.

      Швырнув мне в лицо эти слова, она развернулась и зашагала прочь.

      – Подожди. – Я заспешила следом. – Ты куда?

      – Сара приедет меня забрать, – не оборачиваясь, ответила Сьюзан. – Можешь идти обратно в кафе.

      – Нет, мне нужно…

      Я оборвала себя на полуслове. Что мне было нужно?

      – Что тебе нужно? – спросила она, остановившись на светофоре. – Ты уже извинилась, что еще?

      Изменившись в лице, она повернулась ко мне.

      – А, поняла. Тебе нужно знать мою историю.

      – Нет, – быстро возразила я.

      – Ты хочешь, чтобы я во всем призналась, да? Ответила на твои вопросы? Ты ведь поэтому пошла на мою страницу, хотя мы даже не друзья.

      Я с ужасом почувствовала, что вот-вот расплачусь. Но заговорить я не успела: она состроила гримасу и сказала раздосадованно:

      – Я имею в виду, не друзья на «Фейсбуке». Мы не состоим друг у друга в друзьях. А так-то мы, конечно, дружим.

      Она посмотрела на меня с каким-то внезапно растерянным видом.

      – Дружим ведь?

      – Да, да, конечно, – быстро ответила я.

      Загорелся зеленый, и мы вместе шагнули на дорогу.

      – Ты не обязана мне ничего рассказывать.

      Мы молча перешли на другую сторону.

      – Ты знаешь, они ошибаются, – сказала она наконец. Очень тихо сказала. – Я имею в виду Рози. И Майю с Левиной. То, что они сказали… – Она остановилась на обочине и засунула руки в карманы. – Что Кларисса сама виновата? И что теперь она, может, заткнется? Люди вечно такое говорят. И думают тоже. Что просто так ничего не случается. Что наверняка ты сама что-то сделала. – Она пнула асфальт носком кеды. – Мне хотелось, чтобы это подольше оставалось тайной. Стоит людям узнать – и они сразу начинают относиться к тебе по-другому. Даже глядеть на тебя по-другому.

      Она выразительно на меня посмотрела, и я изо всех сил попыталась не глядеть на нее по-другому.

      – Можно мне спросить? – осторожно спросила я.

      – Один