Ноги из глины. Терри Пратчетт

целую тарелку. Но я все равно отправил Детрита с ними потолковать. Найди ответ на вопрос „как“, договорились? А с вопросом „кто“ я сам разберусь».

      Если яд попал внутрь не с пищей и не с водой, какие еще оставались варианты? Можно нанести яд на подушку, чтобы жертва его вдохнула, или накапать яду ей в ухо, пока она спит. Можно устроить так, чтобы жертва потрогала отравленную поверхность. Еще это мог быть незаметный укол… Или укус насекомого…

      Патриций поворочался в постели и обратил взгляд своих красных слезящихся глаз на Шельму:

      – Скажи-ка мне, ты стражник?

      – Э-э-э… я только заступил на службу, сэр.

      – Если не ошибаюсь, у тебя гномье происхождение.

      Шельма не стал отвечать. Отрицать это не было смысла. Когда ты гном, это каким-то непостижимым образом можно определить с первого взгляда.

      – Мышьяк – очень распространенный яд, – сказал патриций. – Его повсеместно используют в быту. Есть более модные яды – например, алмазная пыль: она столетиями была в чести, хотя и совершенно бесполезна. Та же история с гигантскими пауками. Ртуть – яд для терпеливых, азотная кислота – для тех, кому не хватает терпения. У шпанской мушки тоже есть свои поклонники. Вещества, выделяемые разными животными, вообще предоставляют много возможностей. Например, если раздобыть гусеницу квантовой погодной бабочки, можно сделать человека совершенно беспомощным. Но мы снова и снова возвращаемся к мышьяку как к старому другу.

      Патриций говорил в полудреме, заплетающимся языком.

      – Разве это не так, юный Витинари? Так и есть, сэр. Все верно. Но в таком случае куда нам его поместить – зная, что все будут его искать? Туда, куда посмотрят в последнюю очередь, сэр. Неверно. Это глупо. Надо поместить его туда, куда вообще никто не посмотрит…

      Голос перетек в бормотание.

      Можно нанести яд на простыни, подумал Шельма. Или даже на одежду. Чтобы он медленно впитался в кожу…

      Шельма забарабанил в дверь. Стражник открыл.

      – Принеси новую кровать.

      – Что?

      – Другую кровать. Откуда угодно. И свежее постельное белье.

      Он посмотрел под ноги. Коврик на полу был совсем маленький. И все же в спальне, где зачастую ходят босиком…

      – А еще заберите этот ковер и замените новым.

      Что еще?..

      Вошел Детрит, кивнул Шельме и внимательно оглядел комнату. Наконец он взял под мышку видавший виды табурет.

      – Ентот сойдет, – сказал он. – Если что, приделаю ему спинку.

      – Что? – спросил Шельма.

      – Тот врач, Пончик, сказал принести ему образец стула пациента, – ответил Детрит и вышел.

      Шельма открыл было рот, чтобы окликнуть его, но потом пожал плечами. Чем меньше мебели, тем лучше…

      Ну и все, пожалуй. Не отдирать же обои со стен.

      Сэм Ваймс смотрел в окно.

      Витинари не окружал себя телохранителями. У него, как и у многих, были дегустаторы – и на этом все. Конечно, Витинари и здесь ухитрился провернуть один из своих фирменных трюков: со всеми дегустаторами хорошо обращались, всем платили достойное жалованье, и все они были сыновьями шеф-повара.