Перрон для оптимистов. Марина Медецкая

Илья хотел продолжить рассказ о художественной жизни нынешнего Парижа, но Луначарский нетерпеливо прервал собеседника:

      – Значит, вперёд! Вольёмся в мир современного искусства! А с Самсоном и Розой мне тоже обязательно нужно увидеться! Как говорил великий француз Дени Дидро: «Общаясь с людьми, человеческий разум достигает невероятной ясности. Веди меня, о Аполлон, в чертог богов, искусств и совершенства!»

      …

      – Вы к кому, месье? – окликнули их по-французски. У входа в «Улей» всегда кто-нибудь дежурил. Так можно было перехватить потенциальных покупателей из любителей современного искусства или получить разовую работу от хозяев кафе и маленьких лавочек: таким всегда требовалось обновить вывеску.

      – Нам бы кого-нибудь из журнала «Буревестник», – уверенно заявил Луначарский.

      – Шпики, значит! Шпикам входа нет, – насмешливо резюмировали дежурные. Здесь чужаков не любили.

      – Я бываю здесь у скульптора Осипа Цадкина. Он мой друг. У него мастерская во втором этаже, – примирительно сказал Илья.

      – А-a! К Цадкину… проходите… – разочарованно протянул один из встречающих.

      То ли скульптор не был их конкурентом, то ли денег они не почуяли, но Илья с Анатолием через минуту вошли внутрь.

      Было темно и пыльно. Гости пробирались по заброшенному зданию Мекки свободного искусства, пристанищу художников всех направлений и национальностей, в надежде найти хоть кого-нибудь. Вдруг Анатолий наткнулся на что-то мягкое, от толчка оно зашевелилось, отчётливо запахло спиртным.

      – Твою ж мать! – раздалось по-русски снизу.

      – Нам нужен журнал «Буревестник», где это? – спросил Луначарский.

      – Анархистов не поддерживаю, – неразборчиво пробубнил лежащий.

      – Не скажешь – опохмелиться не дам, – с ироничной угрозой сказал Илья.

      – Там, во втором, слева.

      На втором этаже было светлей и чище. Посетители открыли левую дверь и оказались в просторной прокуренной комнате с продавленными диванами и облупленными письменными столами. Здесь кипела работа. Увлечённые хозяева не сразу обратили внимание на гостей.

      – Пусть скорее грянет буря! – Илья с пафосом продекламировал девиз журнала анархистов.

      – К кому? – отозвались от столов.

      – Я – корреспондент газеты «Киевская мысль», Анатолий Луначарский. Псевдоним – «Гомо новус», читали?

      – Ну.

      – Я бы хотел взять интервью у Абрама Гроссмана[17].

      – Я – Гроссман. Псевдоним – «А». Говорить не будем, пока не пожрём. Живот подводит.

      Гости переглянулись. Через полчаса Илья занёс в редакцию кучу съестного из окрестных лавчонок, не забыв дешёвое вино для страдальца с первого этажа.

      К шумному застолью потянулись соседи – художники из России: Натан Альтман[18], Фёдор Константинов[19], Лев Инденбаум[20]. Луначарский получил одно из своих самых острых интервью с радикальным анархистом Гроссманом, а Илья с этого

17

Абрам Гроссман – русский анархист, автор и редактор журнала «Буревестник» в Париже.

18

Натан Альтман (1889-1970) – русский и советский живописец, художник-авангардист, скульптор, театральный художник.

19

Фёдор Константинов (1882-1964) – русский и советский живописец, ученик М. Врубеля и К. Коровина.

20

Лев Инденбаум (1890-1981) – французский художник и скульптор.