Псевдобомбист, лысая Люстра и небесный Царьград. Евгений Петропавловский

над сумасшедшими девками, а они в ответ сквозь слёзы смеялись над глупыми прохожими.

      – Чего только не измыслят люди, ха-ха-ха! Дать объявление в газете, ха-ха-ха! Заставить всех побриться под ноль ради хо-хо-хохмы! И брови, брови, ха-ха-ха!

      – Ничего себе хохма, – на сей раз не выказала согласия девушка. – В гробу я видала такие хохмы.

      – А что же это, по-твоему, если не хо-хо-хохма?!

      – Измывательство над здравым смыслом и над людьми, вот что. Подлянка самая настоящая.

      – Ха-ха-ха! Это верно, измывательство, ха-ха-ха! Подлянка, ха-ха-ха! Если смотреть с твоей стороны, ха-ха-ха-а-а!

      – А с чьей ещё стороны я должна смотреть?

      – Ты-то не должна, ха-ха-ха! Но если смотреть со стороны того, кто придумал, ха-ха-ха! Дать объявление в газету, ха-ха-ха! Для него это самая настоящая хо-хо-хохма-ха-ха-ха! Такую загогулину отчебучил, ха-ха-ха!

      – Скотина он. Убила бы мерзавца, если б сумела найти.

      – Верно, скотина и мерзавец, ха-ха-ха! Но котелок у него варит, ха-ха-ха! Среди людей немало мастеров разыгрывать злые шутки, но чтобы такое, ха-ха-ха! До этого мог додуматься только очень большой юморист, ха-ха-ха! Столько дурочек опростоволосилось, ха-ха-ха! Артистки бритые, ха-ха-ха!

      После этих слов Бесфамильный утратил способность к членораздельности и всецело отдался смеху. Он хохотал как сумасшедший и не мог остановиться. Поначалу исключительно из-за юмора ситуации. А потом, возможно, уже не столько из-за того, что было смешно, сколько по причине неотложной потребности организма сбросить накопленный избыток отрицательных вибраций. Он то ржал конским голосом, то стрекотал кузнечиком, а то вообще переходил на отрывистые полувсхрипы. Упомянутый диапазон до такого градуса удивил девушку, что она не обиделась и не полезла в драку, а наоборот – вскоре стала подхихикивать своему невольному гостю и тыкать его кулаком в бок. Одновременно с этим в запасную плоскость её сознания постепенно вплеталась параллельная смеху простая мысль о том, что если она продолжит жить, без конца путая одно с другим, а другое с третьим и со всем подряд, то ничего хорошего у неё не получится, и в конце концов она не только внешностью, но и внутренним содержанием уподобится тем лысым безбровым девушкам, в обществе коих её сегодня угораздило провести несколько нервных часов перед входом в гостиницу «Москва».

      Бывший командировочный смеялся минут пять. А может, и все десять. Он уже был бы и рад остановиться, а всё никак не мог, смеялся и смеялся – до тех пор, пока не обессилел окончательно. А когда его смех наконец сошёл на нет, он свалился с дивана и задрожал, как мальчишка, которого в неурочный час застигли возле замочной скважины родительской спальни. И крепко обхватил колени Люстры, и зарыдал, сопровождая слёзы захлёбывающейся скороговоркой:

      – Боже мой, боже мой, какие мы оба невезучие, почему над нами судьба так издевается, я не могу понять, но тебе легче, у тебя хоть крыша над головой, а у меня здесь – ни денег, ни документов, ни жилья,