Право палача. Леда Высыпкова

расположилась у стола. Ей дали карты, она с загадочным видом перетасовала колоду и разложила их крестом, рубашками вверх. Так делала в салоне одна мадам.

      – И на что гадаем?

      – Так ты же можешь сама это понять. Вот и выясни мою тревогу, раз умеешь.

      «Томасин. Что её может так волновать? Что мы не можем подчинить себе до такой степени, что прибегаем к магии? Была не была», – Клавдия перевернула первую карту. На её счастье, там оказался бубновый валет.

      – Юноша интересуется тобой.

      Край пухлой губы исчез во рту: Тома явно забеспокоилась. Умению скрывать свои чувства она не была обучена.

      Вторая карта была девяткой треф.

      «Крестик. И загнутый хвост».

      – Он… у тебя… уже на крючке! – азартно прошептала Клавдия.

      Следующей выпала шестёрка черв, и тут Томасин сама предположила:

      – Сердце – это ведь любовь?

      – Верно. Но ещё очень мало любви. Если бы туз…

      Последней оказалась дама пик.

      – Соперница, да?

      «Как легко быть гадалкой! Клиент сам говорит нужные слова!»

      – Точно. Соперница.

      – Как же быть?! Мой Пьер к ней сбежит! – Тома не на шутку встревожилась.

      – Конечно сбежит, – задумчиво проговорила Клавдия, снова тасуя колоду, – но знаешь, в высшем обществе почти каждая владеет той или иной магией. Иным образом удачно выйти замуж сложно. Могу научить кое-чему.

      Гадание вселило в Тому веру, и она подсела ближе, готовая внимать. Графиня хотела отшатнуться и чуть не свалилась вместе со стулом назад.

      – Твой случай сложный, но приворожить вельможу куда труднее, чем простака. Твой Пьер ведь…

      – Торгует рыбой.

      – А столько суеты, будто он герцог! Так-так. Слушай. На рынке ведь ещё не все разошлись?..

      Тома вернулась через полчаса, купив всё по списку.

      – Вот! – она выложила на стол из корзины горшочек с поташным мылом и лыковое мочало. – А что вы сделали с моим выходным платьем?!

      Обиженно свесив завязки, сырое платье уже сушилось на верёвке и чуть колебалось от горячего воздуха, вздымавшегося над печью.

      – Клеманс его любезно постирала.

      – А оно не выцвело?

      – Оно всё было в пятнах. Особенно сзади. Всё в порядке, цвет остался таким же мерзким.

      Клавдия распечатала мыло и сунула нос в горшочек, о чём мгновенно пожалела. Коричневая гуща пахла гарью, щёлоком и сыростью, но едкий застарелый пот всё равно смердел куда хуже.

      – Ты не торговалась, надеюсь?

      – Нет.

      – Отлично. Теперь нужно нагреть воды и раздобыть корыто.

      Священнодействие было в самом разгаре, когда в будуар вошёл мейстер. Узрев Тому обнажённой, он отпрянул, споткнулся в коридоре и воскликнул, едва удержавшись на ногах: «Господи, помоги!».

      – Вот видишь! Даже старик – и тот воспылал, а ведь я ещё не добралась до твоего лица! – сказала Клавдия, не переставая орудовать мочалкой.

      Когда с мытьём было покончено, графиня принялась за урок хороших манер. Она дефилировала из угла в угол, прихрамывая