Право палача. Леда Высыпкова

Из-под засаленного чепца свисала прядь слипшихся волос, бывших когда-то пшеничными, и её дыхание можно было услышать с пяти шагов. Другая же напоминала больную пахотную кобылу. Обе взирали недобро и колко.

      «Давай, Клавдия, тебе поможет только голова! – рассудила графиня и её взгляд стал выхватывать одну деталь за другой. – Рука худой упёрта в пояс запястьем. Должно быть, грязная, не хочет пачкать юбку. Колени – ого! – расставлены шире плеч. У толстухи приоткрыт рот и она горбится…».

      Некогда тонкая наука подражать и втираться в доверие могла помочь Клавдии взлететь при дворе повыше. Теперь же ей требовалось, чтобы две оборванки пустили её в свою нечистую постель.

      – Ты кто ещё такая?

      «Какой низкий голос!».

      – Меня зовут Клавдия. Я теперь буду вам помогать.

      – И чем ты можешь помочь, куклёнок? Будешь таскать на себе трупы и гнилые тюфяки?

      – Посмотрим.

      – На что смотреть-то? – пожала плечами кобыла, – На твоё платьице?

      Она взяла чадящий жировой светильник и обошла незнакомку словно майское дерево.

      «Говори, говори ещё! Я должна подстроиться под вас!» – мысленно взмолилась Клавдия.

      – Ты босая! Сдуреть можно! Как тебя угораздило?

      – Долго рассказывать. Позволите мне умыться сначала?

      Ей дали кружку воды, пахшей глиной.

      – Как же я этим…

      – Золы зачерпнёшь. Печка, вон, почти погасла.

      Царапая кожу угольками и песком, Клавдия умудрилась умыться над деревянным ведром и вытерла лицо нижней юбкой. Теперь она выглядела достаточно плохо, чтобы быть угодной «дамам».

      – А-а-а! – ощерилась кобыла, – Господь покарал тебя, рябая. Теперь-то будешь рассказывать? Нам всё-таки вместе до утра время коротать, а спать ещё рано. И как только мейстер взял тебя…

      Клавдия с грохотом подтащила к печи табурет и постаралась сесть на него как можно более неуклюже.

***

      В крохотную печку подкинули ещё угля. Труба загудела, выдыхая дым на крышу. Рассказ Клавдии пришёлся по душе обитательницам лекарни и, возможно, тому, кто за стеной чем-то еле слышно позвякивал, но к кульминации совсем затаился.

      – …И тут – бах! Лакей его пристрелил. От дурной головы одни клочки остались.

      Женщина в чепце даже вздрогнула.

      – Слышала, Клеманс? Ты у нас всё грезишь вельможами. А они вон какие негодяи, я тебе говорила!

      – Ублюдки и свиньи, по большей части, – вспомнила Клавдия слова слуги.

      Непривычно вывернутая кисть на поясе стрельнула болью и пришлось переместить её на колено.

      – Ла-а-адно, – протянула пышка. – Даже если всё враки, слушала бы и слушала. Меня зовут Томасин. Или Тома. А эта кляча, как ты поняла, Клементина. Ты?

      – Клода.

      – Принцесса Клода. Ну-ну. Невеста для нашего Тиля. Завтра увидишь его, тоже горемыка из разорённых.

      Клеманс взяла светильник и подошла с ним к постели.

      – Пора ложиться. Кажется, Кас уже спит. Значит, поздно.

      Понимая, что никто не поможет зашнуровать корсет