Игра с мечтой. Лариса Анатольевна Суворова

рассыплются по плечам, и парень забудет про соседку и падёт к моим ногам.

      Сладкие мечты! В мае месяце, воспользовавшись чьей-то чужой расчёской в школе, я заполучила несносных мелких насекомых в свою роскошную, добытую упорным трудом шевелюру! Чтобы вылечиться от педикулёза, волосы пришлось переоформить в короткую, к счастью, тогда модную стрижку «гарсон». В переводе с французского, который я учила к тому времени пару лет в школе, это означает «мальчик». И этим всё сказано. Заколка ещё долго будет лежать, дожидаясь выполнения своего предназначения, на книжной полке.

      В Одессу я приехала внешне уверенной в себе «столичной штучкой», стриженной по последней моде, но внутри я была до сих пор разочарована несбыточностью надежд. Хотя у меня такие вещи проходили всегда быстро и не сильно болезненно. И всё же, когда в силу обстоятельств, «мой парень» вдруг взглядывал на меня, я просто таяла от счастья.

      Вот такая моя первая влюбленность. Ну, какое тут может быть сравнение с вулканическими страстями Ланы.

      Лана

      Я всегда была влюблена. Сколько себя помню. Хотя нет – помню я себя с двух лет, а влюбляться стала с детского сада, то есть с четырех. Андрей, Сережа, Сережа, Андрей – сад и школа начальная. Разнообразия имен почему-то в моем списке не наблюдалось.

      Папин типаж довлел многие годы. Как правило, все мальчики, а потом парни и мужчины были крупными, высокими светлоглазыми блондинами. А лишь изредка возникающие кареглазые – почему-то невысокими брюнетами и шатенами.

      Брюнет возник впервые только в средней школе, кстати, с папиным именем – Леонид. А потом Олег, и тоже брюнет. Именно ему я первый раз сказала фразу, когда наши «отношения» (это в пятом-то классе!) находились в стадии разрыва: «А если я скажу, что люблю тебя, это что-то изменит?» Это не изменило ничего. Разрыв в виде отмены встреч на переменах, проводов после школы, длинных телефонных разговоров ни о чем и гуляний по вечерам все же случился. Но о себе я узнала, что я решительная, бесстрашная и, наверное, не очень гордая по параметрам множества книг, которые я на тот момент прочитала.

      Семья была читающая, я следовала примеру старших. И с шести примерно лет, если не гуляла, то читала. Спорта, шитья, вязания или чего-то ещё в моей жизни не было. Ну да, ещё любила печь и есть с подружками что-нибудь сладкое, мною же испеченное, или купленное в магазине.

      Моей семье Олег не очень-то нравился. Он был двоечником, а его мать безработной спекулянткой. При социализме так назывались нынешние коммерсанты, которые «добывали» товары из разряда редких (а их перечень был огромен) по одной цене, а потом перепродавали втридорога. Естественно, свою прибыль, они не делили с государством. Охарактеризовать ситуацию одной можно современной фразой, – уход от налогов. Уже после разрыва состоялся разговор с моей мамой, которая пыталась меня утешить и перечислила все вышеуказанные недостатки моего друга. В ответ она услышала, что мне всё равно, кто его мама, ведь люблю-то я его. Вот так, первый раз в одиннадцать лет я защищала