Похищение Европы. Иосиф Гольман

на самом деле началось оно раньше, когда умудренный опытом Илюшка позвонил и спросил:

      – Старик, а как у тебя с баксами?

      – У меня с баксами порядок, – честно ответил Ефим. – Не беспокоят.

      – Я так и думал! – заржал доктор. – Значит, слушай сюда. Мы покупаем две бутылки водки и бутылку коньяка здесь, а продаем их там.

      – Зачем? – не понял «невыездной» Береславский.

      – А затем, неопытный ты наш, что здесь ты берешь бутылку за шесть рублей, пусть даже в очереди…

      – Без очереди, у меня знакомый есть, – азартно перебил его почуявший вкус наживы журналист. – А сколько она там стоит?

      – Десять долларов! – победно воскликнул хирург.

      – Десять долларов?! – восхитился Ефим, не имевший оснований не верить своему многоопытному приятелю.

      – Коньяк – дороже, – добавил волшебник скальпеля.

      – Охренеть… – вымолвил журналист, задохнувшийся от приваливших возможностей.

      – Итого, – подвел итог доктор, – эта операция принесет к моим ста долларам еще тридцать пять.

      – А к моим – даже больше, – на первый взгляд нелогично добавил Ефим. Но друг-доктор все понял правильно: тридцать пять добавить к тридцати пяти будет круче, чем если их же добавлять к сотне. – А почему только три бутылки? – вдруг сообразил будущий бизнесмен. – Давай купим десять! Или пятьдесят! Я денег займу.

      – Через границу можно только три, – остудил приятеля Илья. – Таможня не пропустит.

      Вот так они оказались в чудном городе Стокгольме, с довольно небольшой производственной программой – освободились уже к середине второго дня – и с огромной шопинг-перспективой в виде шести непочатых бутылок отечественного алкоголя.

      Уже в пути Ефим выяснил, что по три пол-литры было в багаже практически каждого российского туриста за исключением, может быть, первых, только что народившихся бизнесменов-кооператоров и представителей бессмертного племени воров-чиновников. Один из них, отвечающий за нашу бесплатную медицину, привез с собой даже красотку, с которой приключилась смешная история. На первом знакомстве все члены делегации представлялись и рассказывали о себе. Девушка же, услышав свою фамилию, встала, но сказать ничего так и не решилась. Пришлось безъязыкую выручать ее работодателю. «Она у меня для особых поручений», – объявил медицинский деятель, и в итоге все оставшиеся дни за девчонкой ходил местный спецслужбист: видно, в шведском аналоге КГБ так и не поняли «особенность» девчонкиных поручений.

* * *

      «Все повторяется, – подумал Ефим. – Даже чиновник с «Патек Филиппом». Ничего не меняется. Разве что девчонку привез не с собой, а снял на месте».

      Гидиха что-то вещала через микрофон, но Береславский ее не слушал. Он смотрел на те же, что и десять лет назад, зеркальные витрины, на чистенькие «немецкие» дома по берегам каналов и проток, на медные – желто-зеленые с белыми пятнами птичьего гуано – статуи по-прежнему неизвестных ему полководцев. (При мысли