Край глаза. Анkа Б Троицкая

с тем, что он увидел и услышал сегодня. И вдруг он замер. Его пальцы нащупали на затылке нечто такое, чего там не должно было быть. Он поднес красные пальцы к глазам и закричал.

      *        *        *

      Дядьяша неуклюже завязал бинт узелком за ухом Эрика и убрал ножницы обратно в ящик своего кухонного стола. Эрик все еще всхлипывал, но глаза его высохли, и он перестал дрожать.

      – Ну как? Толку от повязки, конечно, нет, но так тебе будет удобнее. Ты где навернулся-то?

      – В подвале. На кирпичи упал… неудачно.

      – М-да… Такой молодой. Тебе бы жить, да жить. Кем стать-то хотел?

      – Астрофизиком.

      – Э-эх! – Дядьяша с кряхтением поднялся, – А меня кондрат хватил. Был бы кто рядом, может пожил бы еще. Но я отметил восемьдесят два, а ты – двенадцать. Хотя… Ты, знаешь ли, думай о позитиве. Тебе, можно сказать, повезло. Ты избежал больших разочарований, мой юный сосед… и долгих лет старческих болячек. Тебя не попрут с работы, чтобы освободить дорогу молодым. И развод ты никогда не испытаешь, и предательства тех, кто считается роднёй…

      – Мама! – воскликнул Эрик, – Как она… Она же…

                Он вскочил. Голова у него была неумело забинтовала, как у раненого солдата. Он кинулся было к двери, но только беспомощно посмотрел на Дядьяшу. Мысли опять принялись путаться, грудь наполнилась горечью и ужасом, слова застряли в этой смеси, и он обмяк.

      –Я научу тебя, как увидеть ее, – вздохнул Дядьяша. – Хотя, поверь мне, легче тебе не станет. Техника простая. Видишь этот старый телевизор в углу? Я его купил еще до твоего рождения. А теперь в этой квартире живет мой племянник. Он эту рухлядь выкинул давно. Слушай внимательно. Смотри на этот телевизор и начинай потихоньку отводить глаза в сторону… Вот так… пока он не станет тебе виден лишь краем глаза. Если сразу не получится, попробуй еще раз.

      Эрик глубоко вздохнул и сделал, как было велено. Сначала ничего не происходило, но на четвертый раз, когда старый прибор почти исчез из поля его зрения, он вдруг увидел на его месте здоровенный светодиодный экран. Эрик дернул головой и уставился на старый ящик с изумлением.

      – Ага! Получилось-таки. Э-эх! Ты быстро научишься, – засмеялся Дядьяша и повел Эрика в комнату, – Теперь часы. Там где мои были, теперь картина висит. Смотри сюда, скажешь мне, что на ней изображено.

                На стене в квартире Дядьяши висели ходики, темные на фоне желтых обоев с осенними листочками. Маятник застыл в приподнятом положении, а стрелки показывали три пятнадцать. Эрик медленно скосил глаза, и у него получилось увидеть уголок пластмассовой рамы вместо ходиков. Он поморгал и сделал полшага влево. Теперь ему удалось разглядеть среднего размера оранжевый рисунок африканского восхода. Или заката.

      – Ну? – Поинтересовался Дядьяша.

      – Стадо жирафов бредет по саванне, – отчитался Эрик. Ему не терпелось побежать в свою квартиру и узнать, что там происходит.

      – Э-эх! Хорошо, что хоть эту не продали. Погоди, не спеши. Тебе еще в зеркало надо взглянуть.