Встречи на ветру. Николай Беспалов

не уйду? Чего сделаешь?

      – В рожу дам, – на всякий случай отступила.

      – В рожу? Ну, дай, – надвигается на меня.

      – Эй, парень, осади! – Откуда взялся Иван? – Давно пятнадцать суток не имел?

      – Да я ничего, дядя, – парень убежал.

      – Вот что, Ирина, тут тебе не Мариуполь. Тут народ разный. После блокады много всякого народа понаехало. Есть и те, кто сидел. Так сказать, криминальный элемент.

      – Вы как тут?

      – Папиросы кончились. Пошли, провожу. Вижу, ты девушка боевая, до дома не доедешь, в какую-нибудь свару ввяжешься.

      Так и пошли. Он держит меня за руку, я послушно тащусь за ним.

      Когда я села в трамвай, ветер утих.

      Глаза прекрасны! Я молчу. Событья вроде водопада. Мне описать не по плечу его чарующего взгляда. Неповторимый контур губ в улыбке грусти и покое. Я не дышу: они – святое. Губам нежнейший воздух груб. Вздымающая чувством грудь, мой пульс – рекорд на каждом вздохе. Мне так хотелось бы прильнуть. Побыть в раю хоть на пороге. Его влекущий внешний вид лишает разума мгновенно. Моим глазам живой магнит. Походка – все бесценно. Не устаю о нем мечтать. Глаза сомкну – тут Он. О боги!

      Слова так и лезут в мою башку.

      Когда я наконец-то доехала до того дома, что мне указал Иван Петрович, ветер совсем стих. Кончились ленинградские ветра. Впереди вторая встреча на ветру.

      Сквозняки строительного треста № 20

      У дяди Вани я поселилась третьего августа. Первые десять дней я жила в его доме, так сказать, на птичьих правах.

      Когда я нашла дом номер десять, на моих часах «Заря» – их мне подарил отец – было начало седьмого вечера. Большой дом стоит в отдалении от улицы, перед ним палисад. Тут на меня напала дрожь. Папа говорит – мандраж. Не могу я идти в чужой дом в таком состоянии, вот и села на лавку покурить. Темнеет, зажглись фонари. Народ шастает туда-сюда. Вот какие-то пацаны устроились рядом. Мне хорошо слышен их разговор: «У нас три рубля. На бутылку с закусью хватит, – говорит один. Другой, что постарше: – Бросаем на морского, кто пойдет в магазин».

      Все как у нас в Жданове. Везде мужики одинаковы. Отработали смену, и перед тем, как пойти домой, им обязательно надо тяпнуть.

      Сигарету я докурила, и сердце мое успокоилось. Надо идти.

      – Девушка! – окликает один из парней. – Угощаем! – Успели сбегать в магазин, и теперь на лавке настоящий стол. Даже граненые стаканы есть. Стащили из автомата газированной воды.

      Миг – и я бы приняла приглашение, но тут же одернула себя: «Идешь к незнакомому человеку, и от тебя будет разить спиртным. Позор».

      – В следующий раз, мальчики, – пошутила я. Знала бы я, что в этой шутке будет процентов девяносто правды.

      Жена Ивана Петровича встретила меня, как русич – татарина. С виду симпатичная женщина, но сколько злости в её голосе и глазах.

      – Муж мне звонил, – отступила в квартиру. – Проходи, ноги вытирай. У нас паркет.

      Я прошла, ноги вытерла, но не пошла дальше. Так и стою. Жду.

      – Где твой багаж? Ты же иногородняя?

      – Багаж на вокзале,