Год Крысы. Игорь Шумов

всегда будет последняя.

      Она лениво открыла глаза и сказала:

      – Не обосритесь.

      Полусонная, она забрела в комнату, надула матрас, разделась, меня не стесняясь, и легла спать. Я попросился лечь с ней рядом, но она сказала нет. На матрасе было жарко и неудобно. Через несколько часов она начала храпеть, и я крепко уснул. Только утром стало понятно, какой у нее нежный, без пошлостей за этим словом, голос. Чарующий, и обмана в нем найти, только если выдумать. Мы крепко обнялись и пообещали друг другу увидеться снова. И не было мне никогда так спокойно на душе и легко, что ночь я провел с кем-то далеким, во внешнем круге; смог высказать все, что накопилось, без боязни осуждения или каких-либо последствий. Теперь тело пустое, я был готов выдвигаться.

      – Я все хотел это… – бормотал я на пороге, – сказать спасибо. У тебя прекрасный голос, от него… просто хорошо.

      Она закрыла лицо руками, и имя ее я упоминать не стану. Только мое. По пути к метро я думал о новом дне и как же сильно опаздываю на встречу. Важную очень.

      2.

      Мы встретились на белой площади около огромного бизнес-центра, из которого то выходил, то заходил обратно рабочий люд нового времени. Вместо синих комбезов – костюмы-тройки; вместо прокуренных голосочков – истошный вопль. На лицах не прослеживается усталость тел, только слабость психики. Здание кушало людей, давилось ими и выплевывало кости обратно.

      Рядом со мной на перекрестке остановилась машина. Вышел из нее недовольный мужчина средних лет, со шрамами на щеках, легкой небритостью и уставшим взглядом. Он шел, прихрамывая на правую ногу. Мы пожали друг другу руки.

      – Есть сигарета? – спросил Сергей.

      – Держи, – я протянул ему пачку. – Так, какой у нас план?

      – В смысле?

      – Что мы будем им предлагать?

      – Мы уже все отправили через Пашу, – отстраненно ответил он.

      – Какого Пашу?

      – Блять, Федя. Паша – глава агентства, которое выиграло тендер. Мы все общение ведем через него и предлагаем только ему. Помнишь, мы список артистов писали? Вот мы писали ему, сегодня он показывает заказчику, а мы идем подкреплять авторитетом его мнение.

      – Типа: «Эй, это крутые группы, давайте денег»?

      – Ага.

      Мы уселись напротив входа, около рассады из безымянных цветов. Гремели рельсы у Белорусского вокзала, машины кричали друг на друга не от злости, а от суеты. Не было ни одного человека вокруг без занятости, в руках каждого болтался стаканчик кофе. Нам обоим казалось, что этот проект – легкие деньги, возможность реализовать наши самые грязные фантазии: позвать артистов, которых мы всегда хотели, только за чужой счет и без каких-то ограничений; поселить не в хостел, а в настоящий отель; позволить достойно отстроить звук, а не как обычно происходит, за двадцать-тридцать минут; привезти дорогие ламповые усилители, а не транзисторные комбики на пятьдесят ватт. Плюс помочь нашим друзьям, разумеется. Таких денег за выступления они никогда не получали и вряд ли когда-либо получат. Какие