НЕ ПРОСТО РАССКАЗЫ. Игорь Шляпка

собой начищенные до блеска сапоги, бочком протиснулся в гостиную и, с поклоном ставя их у дивана, почти прошептал:

      – К вам, вашсятельство, посыльный.

      – Ну, так зови скорее.

      Через минуту перед графом, развалившимся на подушках в позе скучающего фавна, уже стоял по стойке смирно юноша с пакетом. Всё так же хмурясь и с досадой в голосе, хозяин протянул руку.

      – Что там у тебя?

      – Письмо. От князя.

      Бестужин мельком глянул на конверт, потом на фельдъегеря и, кажется, узнал его. А! Да-да, это же тот самый кучерявый молодец с лицом смуглым, как у эфиопа. Откладывая письмо в сторону, он вдруг заинтересовался:

      – Уж не ты ли, братец, тот герой, что тешит девиц остроумными прибаутками, а?

      – Шутка не грех, а добрая и того менее, ваше сиятельство, – отвечал молодой человек, глядя прямо в глаза.

      – Ишь ты! Слыхал, слыхал, – граф не любил таких, но вдруг смекнул, что хорошее выраженьице для сегодняшнего вечера лишним не будет и приказал:

      – Что ж, изволь-ка придумать мне экспромт. Молодой человек, не сделав ни единого намёка на движение, каким обычно сопровождают смущение или желание попросить время на раздумье, тут же выпалил скороговоркой:

      – Дети на полу – умный на диване.

      Бестужев сжал губы, приподнял одну бровь и, не замечая хитринку во взгляде собеседника, повторил:

      – Дети на полу – умный на диване? Да что ж тут остроумного?

      Посыльный тем временем молчал. Заподозрив подвох, Бестужин повторил снова, растягивая по слогам:

      – Де-ти на по—лу – умный на диване.

      И ещё несколько раз, пока не уловил второй смысл:

      – Детина полу-умный на диване!

      И, обрадовавшись собственной догадке, расхохотался, хлопая ладонью по подушке.

      – Ах ты, шельмец! Так и знал, что не зря о тебе слухи ходят. Как звать?

      – Александр! – ваше сиятельство. – Пушкин.

      – Уж не про меня ли ты выразился?

      – Никак нет, Ваше сиятельство. Шутка.

      – Шутка! – всё так же с хохотом крикнул хозяин. – Знаешь, а пошёл-ка ты, Пушкин, вон! – Убирайся, сукин сын. Насмешил вволю.

      Фельдъегерь бодро кивнул и выскочил за дверь.

      «К чёрту курево. Поеду, расскажу. Ох, любит Анастасия Фёдоровна эти шутки», – Бестужин лихо ввернул правый ус и позвал:

      – Егор! Одеваться.

      МОНОЛОГ В ЗООПАРКЕ

      Нормальных зверей в зоопарке, как солнечных дней в ноябре. А остальные – глаза бы не глядели. Не нравятся мне их рожи. Ох, не нравятся.

      Эти, к примеру, стоят, жуют жвачку свою дурацкую, а глаза кроличьи. Жирафы, одним словом. Надо же, как сглупила эволюция – тыщи лет для них старалась, шеи вместе с мозгами аж на три метра от желудка вытянула, а в итоге? Теперь тёте Варе приходится сено чёрте куда поднимать. Они, видишь ли, гурманы, иначе не едят. И рожки на голове! Рожки-то зачем? Не люблю жирафов. Прям терпеть не могу.

      Но сурикаты ещё хуже. Нет, ну ты послушай