Осенний лист, или Зачем бомжу деньги. Владимир Царицын

в тот же самый сэконд-хэнд с помойки, и даже разговаривал на понятном им языке. И, тем не менее, дистанция существовала. Не Сидоров её установил, бомжи сами, чувствуя превосходство Ляксеича в познаниях, навыках и интеллекте, отдавали ему должное, и к панибратству не стремились. Дистанция основывалась не на слепом подчинении, а на авторитете: на уважении личности Сидорова и на признании его заслуг перед вольным братством.

      Особенно сильно авторитет Сидорова вырос, когда ему удалось договориться с бригадой сантехников, выполняющей какой-то заказ в близлежащем к развалинам коттеджном посёлке, и осуществить с их помощью врезку в теплотрассу. У сантехников имелось газосварочное оборудование, возможность стырить трубы и желание слегка подкалымить. И не важно, кто платит. А кавардак в делах и нерадивость руководства, царившие в периферийных подразделениях Чубайса, помогли обитателям развалин не замёрзнуть в лютые зимние морозы…

      Сидорова после того случая зауважали. Сильно зауважали. Даже предложили переселиться из холодной гардеробной в другую бытовку, где было теплей, и которая находилась дальше от пролома в стене цеха. На второй этаж в кабинет начальника цеха Сидоров перебрался после избрания старшим на заводе.

      Здесь Окрошка расстарался, мигом провёл пиар-компанию. Возражений ни у кого не возникло – ни против кандидатуры Сидорова, ни против факта избрания старшего.

      – Ты что это затеял? – спрашивал у Окрошки Сидоров, услышав шушуканье бомжей у себя за спиной, увидев их взгляды и суетливое, скачкообразное мельтешение одноногого афганца-беженца.

      – Старшим тебя хочу сделать, Ляксеич, – отвечал Окрошка, – старшим над всеми нами.

      – Зачем это?

      – Без старшего нельзя, Ляксеич. Никак нельзя. Перессоримся мы все без твоего мудрого руководства. Перегрызёмся насмерть.

      – Так ведь раньше у вас никакого старшего не было. Как же раньше-то вы жили?

      – А так и жили. Кто во что горазд.

      Сидоров почесал макушку и пробормотал задумчиво:

      – Да-а-а. Не может русский человек без руководства жить. Царя-батюшку ему подавай, мудрое руководство. Иначе ляжет и лежать будет, неизвестно чего ожидая… Ну, что ж? Попробую себя в должности императора всея развалин.

      – Чего говоришь? – не расслышал Окрошка.

      – Согласен, говорю. Собирай Вече народное.

      Собрались все. Обсуждения, как такового, не было. Бомжи сразу после короткого вступительного слова Окрошки и представления всем известного кандидата принялись кричать:

      – Любо! Ляксеича на царство!

      Не поймёшь: то ли в шутку кричали, то ли всерьёз, то ли, одноногий их так научил.

      С этого памятного дня кучка «искровских» бомжей должна была начать постепенное превращение в более или менее организованное сообщество – такая была программа у Сидорова, и он торжественно донёс её до собравшихся.

      – Любо! – кричали бомжи, – Теперь у нас всё, как у людей будет! – До избрания Сидорова они себя, по-видимому, за людей не считали.

      Окрошка был на верху