Мандариновый левират. Злата Прага

настаивают на левирате, – выдавил Али.

      – На чём? Как ты сказал? Ливерат? Это что, ливерная колбаса? При чём тут я? – изумилась Акджан.

      Али только грустно вздохнул.

      – Ты не поняла, душа моя. Левират – это повторный брак. От слова «деверь». Когда вдова покойного выходит замуж за брата мужа. Они предлагают тебе…

      – Нет!

      Он вздрогнул от её животного воя.

      – Не-е-ет!

      Она обхватила голову и забилась в угол дивана.

      – Нет. Лучше убей меня, – сказала она, отгораживаясь от него и от этого жестокого мира подушкой.

      – Родная.

      – Нет! Ни за что. И потом, Серхат женат на Чичек.

      – У них есть ещё один сын – Неджат.

      – Нет! Слушать ничего не хочу. Пусть убираются в ад! Даже не смей говорить со мной об этом.

      Она встала и ушла к себе. Он грустно посмотрел ей вслед. Вечером он позвонил госпоже Эдже.

      Обе стороны напряжённо сжимали в руках трубки.

      – Я с ней поговорил и довёл сестру до истерики. Поговорите теперь вы с ней. Но если она не согласится, я не стану её принуждать. Лучше я лишусь своего состояния, чем её.

      – Но она к нам даже не выходит, – возразила свекровь Акджан её брату.

      – Я устрою вам встречу. Приезжайте завтра с утра на пляж. Поплаваем на моей яхте. Только вы, я и моя сестра, – скрепя сердце предложил Али.

      – Хорошо, господин Али. Спасибо.

      – Пока не за что, – и он положил трубку.

      Он ненавидел себя. Знал, что так нельзя, но не знал, как можно по-другому. Вспомнил, как обошёлся с его сестрой и племянницей её новоиспечённый муж, и его вновь передёрнуло от отвращения…

      В первую ночь Акджан отказала супругу. Она оказалась не готова к такому испытанию. Страшные воспоминания о старых гаражах возле их дома в Сибири отравили её отношение к интимной жизни. К тому же на неё давил особняк новой семьи. Тёмные стены, тёмная мебель, мрачные лица прислуги, зашуганные женщины, говорящие шепотом дети – всё нагнетало страх.

      Муж счёл это страхом неопытной девицы и на следующий день отвёз её в горный дом – небольшую ферму в сосновой роще у подножия горной гряды.

      Там он постарался быть с ней предельно ласков, насколько это было присуще его грубой и властной натуре, не облагороженной ни культурой, ни образованием. И Акджан приняла его. Дальше случилась беда. Убедившись, что она вовсе не невинна, Энгин смертным боем избил новобрачную. Вернувшись домой, он коротко бросил матери: «Пошли кого-нибудь к этой шлюхе. Пусть о ней позаботятся. Я с ней ещё не разобрался».

      Эдже сама кинулась с дочерью и служанкой в горный дом. Они нашли полумёртвую Акджан в луже крови. Фидан и Эдже плакали, везя её в больницу. У неё оказались сломаны рёбра, нога, пальцы на руках и ногах, вывихнуты оба плеча. К тому же врачи насчитали многие синяки и ссадины и констатировали тяжёлое сотрясение мозга.

      – Будь ты проклят! – кричала Эдже на сына, – ты нас опозорил! Как ты мог сотворить с ней такое?

      – Я убью эту шлюху! – орал на мать