Сними меня. Соро Кет

пожимаю плечами.

      – А чем ты заплатишь?

      – Передо мной у него должок. Он лично требовал карантина…

      И у меня полетел заказ.

      Благодаря Политику я не выйду из дома после двадцати двух, а клиент никак не может освободиться пораньше. Мне бы хотелось запереть Тощего в каземате и самой, лично разорвать ему задницу каблуком. И рвать, пока он не охрипнет от визга.

      Что-то лопается внутри, и я буквально чувствую, как сила желания наполняет руну. Маленький хлопок в переносице и еще один, более звонкий хлоп.

      – У тебя кровь пошла, – встревоженно отпрянув, вскрикивает Джош.

      Капля мягко падает на фото. Ярко-красная, круглая, как сургучная печать.

      – Я перенервничала, – говорю я, не поднимая глаз. – Прости. Я сейчас все вытру.

      Он пытается подойти ко мне, я вытягиваю руку: не подходи! И Джош замирает.

      – Черт, – говорит он. – Ты самая чокнутая из всех, что я знаю…

      Почти восхищенно.

      – Мне нравится!

      Я прижимаю салфетку к носу и улыбаюсь ему в ответ. Кон говорил, что подобные вещи – знак. Сила приняла твой заказ, взяв откуп. Но верю ли я? Нет. Я все еще не верю. Кон мертв и с ним его дурацкие фокусы. А у меня, если не прекращу так беситься из-за политиков, может лопнуть сосуд в мозгу.

      Он бледен и как-то странно сидит

      27.04. вторник

      Почти семейный «пейзаж»: Джош варит кофе, а я сижу за столом и ретуширую отобранные им снимки.

      Он просто бог!

      На фото он еще прекрасней, чем в жизни, хотя обычно принято говорить, наоборот, но… Фотография – это миг. Застывший навечно и совершенный. Он будет еще совершеннее, когда я подчищу поры, вытяну свет и подчеркну тени.

      – Бож, – говорю я себе по-русски. – Какие линии, какие черты…

      – Надеюсь, ты не шепчешь на меня свои заклинания? – спрашивает он.

      Вроде в шутку, но как-то слишком всерьез.

      – Ты же не думаешь, будто то с политиком – все всерьез?

      Он опять пытается улыбаться… Вот же дурак замороченный!

      Слава богу, кофеварка у него простая. С фильтром. Не одна из этих сверкающих хромом машин, которые выдают кисло-горькую, дегтярно-черную муть. Просто вода через фильтр и кофе «Далльмайер».

      На столе появляются коричневый сахар и обезжиренное молоко.

      Интересно, с чего он взял, что три ложки коричневого полезней белого?..

      Но кофе налит и разговор становится неотвратим.

      – Я вижу, как ты рассматриваешь меня.

      – Я тебя снимала!

      – Не ври мне. Пожалуйста, Кэр, не ври. Я тебе объясню, по поводу секса… Я выгляжу, как жеребец, я знаю, но это мой образ. Я просто модель. Я не тот, кем я выгляжу.

      Кому он это все пытается объяснить? И зачем?

      – Да, я не супер-мега-звезда, но у меня есть фанатки. Большинство девушек хотят не комнату, а меня. Им кажется, что раз я им нравлюсь, то должен немедленно захотеть их в ответ. И не просто захотеть, а на их условиях.

      Он очень долго молчал, и я подтолкнула:

      – Дальше…

      – Что дальше? А мне