Сними меня. Соро Кет

Кицунэ? Кацуе?

      – Кхин-цуэ. Кицунэ – японская лиса-оборотень, которая соблазняет мужчину, чтобы съесть его мозг.

      – Такое чувство, я всю жизнь встречался лишь с ними…

      На этот раз смеюсь я.

      – Так что насчет чувака?

      – Я на него работала, – говорю я.

      – Забавно. И теперь, хочешь снять комнатенку у парня, вроде меня.

      – Он не так уж много платил, – отвечаю я. – К тому же, все много лет, как кончилось. Коннор уехал, и никто не знает куда. Но я зарабатываю чуть больше на его имени…

      – И это правда? Ну, то, что он обещал? Вечная молодость и, – он делает непонятный жест, а сам очень пристально рассматривает мое лицо и шею.

      – Если бы он делал все, что мне обещал, я не стояла бы тут, – я скромненько развела руками. – А что? Интересуешься черной магией?

      – Магии не бывает!

      – Ты так говоришь, потому что тебе за это никогда не платили, – ласково отвечаю я. – И кстати, должна сказать: когда я не в латексе и с хлыстом, то гадаю на картах. Онлайн. Чтоб ты сразу знал.

      Сглотнув, он тупо на меня смотрит.

      – На картах? Это-то тут при чем?

      – Многие парни считают, что это – магия, – ласково улыбаюсь я. – Просто не хочу, чтобы ты упал в обморок, застукав меня с Таро и закупорил собой вход в комнату.

      – Поладили! – он кивнул.

      Я протянула руку, Джош крепко ее пожал.

      Я снова глянула на часы.

      – Тебя устроит, если мы встретимся через три часа и договорим? У меня работа.

      – Меня устроит, если ты переедешь, через четыре. Ты, вроде бы говорила, что мебели у тебя нет.

      – Нет, но…

      – Я сам помогу все перевезти, – перебил он, повелительно вскинув руку. – Деньги вперед, как договорились?

      – Деньги вперед.

      Кровь и руны

      25 апреля, воскресенье.

      – Ты в курсе, что мы снова на карантине? – спрашивает Джош.

      Я поднимаю глаза. Он опускает. Хмыкает. Я как раз практикуюсь в наведении порчи на вольт. Говоря по-русски, на фотографию.

      – Что ты делаешь? – говорит он, опознав некого политика, чей супруг нехило наварился на масках.

      – Порчу на геморрой, – говорю я абсолютно серьезно.

      Джош хихикает, я – нет.

      – Ты, правда веришь в это дерьмо? – уточняет он осторожно.

      Я пожимаю плечами, лукаво сверкнув в ответ. Когда-то, давно, в другой жизни, я сама задавала этот вопрос. И Коннор включил телевизор, нашел какой-то прямой эфир и заставил человека начать раздеваться. Так вот просто, с дивана, на телевизор. Тогда я перепугалась до смерти, потом решила: это просто гипноз. Правды я так и не выяснила.

      – Я верю, что я разорвусь от злости, если буду просто сидеть и пытаться не думать, – говорю я. – Это вот меня успокаивает.

      Джош садится у меня за плечом, обдав теплой волной парфюмерных запахов. Руки, слава богу, не распускает. Не трогает ни фотографию, ни меня.

      – И что значат эти знаки? Это же руны?

      Мальчик посмотрел «Рёгнарёк» и все теперь знает.

      – Руны. Эта – Хагалаз, – говорю я