Другие времена. Михаил Кураев

любой новизне прыгнуть на запятки и мчаться, неведомо чему радуясь и не задавая вопроса, куда эта новизна везет.

      Тут же появились литераторы и журналисты, одни в младенческом глубокомыслии, другие с азартом и вдохновенно пустившиеся поощрять тех, кто «взял на себя функции, с которыми не справляется государство».

      Бескорыстная глупость едва ли несет в себе моральное оправдание, ибо она безмерна, глупость же корыстная, по умыслу, ограждена хотя бы страхом быть разоблаченной.

      Нет, ничего нового и новейшая история предложить не может, опять вслед за убийцами вылезают те, кто почитает своим долгом подтирать кровь.

      Уже через полгода «исполнения функций, от которых отказалось государство», Вовчик разъезжал на новенькой «Альфа-ромео» и имел хорошую репутацию надежного партнера в сложных делах. А те, кто из всех свобод предпочел свободу говорить не думая и свободу не видеть дальше своей выгоды, в упор не видели того, что вовсе не государство оплачивает благодетельные услуги Вовчика, а те, кто покупает овощи по повышенным ценам и платит за электроэнергию по растущим вверх тарифам.

      Володя, он же Вовчик, погружал в полуоткрытый рот мороженое и следил за Андреем Назаровичем так, словно ему проще было разглядеть произносимые слова, чем услышать. Впрочем, свою инструкцию он получил еще раньше.

      «Если дед согласится, отвезешь в Камнегорск, там его оставишь, пусть работает по теме. Сам двигай в Мурманск. Там перетрись с местными. Говори мягко, не дави. Узнай, какие настроения, кто положил лапу на Камнегорский ГОК. Зайди в Управу, потолкайся. Попей пивка, покубатурь… Пробей поляну, шилом не верти. Твой сюжет для местных: приехал познакомиться, узнать настроения. Кто в чем? Кто с кем? Предложи войти в долю. Дай понять, что окончательное решение будут принимать в Москве и с учетом общих интересов. Мы никого ни задевать, ни обижать не хотим. Главная же твоя задача – доберись и получи реестр акционеров ГОКа. Начни с «петра». Не сломаются, «чирок» отдашь. О том, что ты его ищешь, ни одна собака знать не должна. Не исключено, что еще одна московская фирма будет искать реестр акционеров. Вообще-то их человечек до Мурманска не доедет. Сам знаешь, на железной дороге сейчас черт знает что творится. Небезопасно. Только и слышишь, один на ходу из вагона выпал, другой в купе уснул и не проснулся…»

      И все это сообщалось забывавшему моргать Вовчику так же доверительно, почти ласково, в интонации колыбельной, вроде той, что поет Великий Петр снятому с дыбы сыну в фильме, предлагающем новый взгляд на историю.

      – Я хочу высказать мой взгляд, – сказал Вовчик.

      – Говори.

      – Когда ехать?

      – Когда скажут.

      – Понял.

      – Сразу же могу сказать, что наши отношения могут быть долгосрочными, – снова обернулся к Пушешникову заботливый Касаев. – Ведь слухи ходят, что на Северо-Западе вот-вот откроют новую платиновую провинцию…

      – Сегодня из всего стряпают сенсации, – сокрушенно сказал геолог, – услышат