Женщины. Чарльз Буковски

с Лидией вернулись в обеденный уголок и сели. Она взялась за инструмент. Глаза ее заглянули в мои.

      3

      Однажды утром, несколько дней спустя, я вошел к Лидии во двор, когда сама она появилась из переулка. Она сидела у своей подруги Тины, жившей в многоквартирном доме на углу. Выглядела она в то утро электрически, почти как в первый раз, когда пришла ко мне с апельсином.

      – У-у-у-у, – сказала она, – у тебя новая рубашка!

      Так оно и было. Я купил себе рубашку, потому что думал о Лидии, о том, как увижу ее. Я знал, что она это знает и посмеивается надо мной, но не возражал.

      Лидия отперла дверь, и мы зашли внутрь. Глина сидела в центре стола в обеденном уголке под влажной тряпкой. Лидия стянула ткань.

      – Что скажешь?

      Она меня не пощадила. И шрамы были, и нос алкаша, и обезьянья пасть, и сощуренные до щелочек глаза – и тупая довольная ухмылка тоже была на месте, ухмылка счастливца, нелепого: словил удачу и еще не понял, за что. Ей 30, мне – за 50. Наплевать.

      – Да, – сказал я, – здорово ты меня. Мне нравится. Но, похоже, ты ее почти закончила. Мне будет тоскливо, когда ты все сделаешь. У нас с тобой было несколько великолепных дней и утр.

      – Это помешало твоей работе?

      – Нет, я пишу, лишь когда стемнеет. Днем никогда не могу писать.

      Лидия взяла свой отделочный инструмент и посмотрела на меня:

      – Не волнуйся. Мне еще много. Я хочу, чтобы на этот раз все получилось, как надо.

      В первом перерыве она достала из холодильника пинту виски.

      – А-а, – сказал я.

      – Сколько? – спросила она, подняв высокий стакан для воды.

      – Напополам.

      Она смешала, и я сразу же выпил.

      – Я слыхала о тебе, – сказала она.

      – Что, например?

      – Как ты скидываешь мужиков со своего парадного крыльца. И бьешь своих женщин.

      – Бью своих женщин?

      – Да, мне кто-то говорил.

      Я схватил Лидию, и мы провалились в самый долгий поцелуй за все это время. Я прижал ее к краю раковины и начал тереться об нее хуем. Она оттолкнула меня, но я снова поймал ее на середине кухни.

      Рука Лидии схватила мою и втолкнула ее за пояс джинсов в трусики. Кончиком пальца я нащупал маковку ее пизды. Та была влажной. Продолжая целовать ее, я пробирался пальцем поглубже. Потом вытащил руку, оторвался от нее, дотянулся до пинты и налил еще. Снова сел за кухонный столик, а Лидия обогнула его с другой стороны, тоже села и посмотрела на меня. Затем опять принялась за глину. Я медленно тянул виски.

      – Слушай, – сказал я. – Я знаю, в чем твоя трагедия.

      – Что?

      – Я знаю, в чем твоя трагедия.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ладно, – ответил я. – Забудь.

      – Я хочу знать.

      – Я не хочу оскорблять твои чувства.

      – Но я хочу знать, что ты мелешь.

      – Ладно, если еще нальешь, скажу.

      – Хорошо. – Лидия взяла пустой стакан и налила половину виски и половину воды. Я снова все выпил. – Ну? – спросила она.

      – Черт,