Грибница. ДИКИЙ НОСОК

того невнятного серо-коричневого цвета, что позволял ему полностью сливаться с окружающей средой.

      «Что за хрень?» – промелькнуло в голове у Олега. Хотя по образованию он был инженером и к биологии не имел ни малейшего отношения, полученное в советской школе образование позволяло ему понять, что видит он нечто странное, непонятное, существовать не должное. Основательно порывшись в памяти и так и не сумев сообразить, что «это» такое, Олег пошел за мужиками. Через четверть

      часа неведомую «хрень» рассматривали всем коллективом.

      «Сваи, что ли?» – почесал грязной пятерней макушку Родионов.

      «Да ладно, какие сваи? Откуда им тут взяться?»

      «Мало ли, чего строить хотели, да передумали.»

      «А ведь этот палец тут не один торчит. Глядите правее, второй пониже будет, но тоже виднеется из-за деревьев,» – заметил Кучеренко – организатор этой экспедиции. Олег знаком был с ним шапочно. Анатолий Кучеренко работал сварщиком и из-за каких-то проблем со связками, вроде бы осложнения после болезни, говорил всегда сиплым шепотом, за что и получил соответствующее прозвище «сиплый». Был от откуда-то из Белоруссии. Работал по три года без отпуска, а потом уезжал гульнуть на «большую» землю сразу на несколько месяцев с чеком на машину и полными карманами денег. Кучеренко откатывал на новой машине отпуск, шиковал где-нибудь в Ялте или в Сочи, прогуливал все до дыр в кармане, продавал машину и возвращался на БАМ. Зарабатывал он хорошо, сварщику и помимо основной работы халтура всегда найдется.

      «Айда вниз, поближе посмотрим,» – хором предложили братья Савельевы, Андрюха и Серега. Были они молоды, не женаты, приехали на БАМ всего полгода назад и приходились друг другу двоюродными братьями. Они еще не утратили того юношеского азарта, что гонит на подвиги или сумасбродства (одно от другого отличить порой невозможно). На БАМ их привело вполне благоразумное желание заработать деньжат на кооперативные квартиры перед тем, как остепениться и жениться. Другого способа удрать из своей деревни Тетерино, да не прозябать потом полжизни в общаге при каком-нибудь заводе, они не нашли. Ребята были механизаторами, с машинами и тракторами на «ты». И со здешними окладами справились бы со своей задачей за пять лет.

      Пальцев оказалось четыре. Рядом с самым высоким торчали еще два, ростом вполовину его. Чуть поодаль – четвертый. Тайга вокруг конусов была мертва. Гниющие стволы упавших деревьев валялись на земле. Местами торчали почерневшие остатки пней, почти рассыпавшиеся в труху. Травы и кустарников не было вовсе. Проплешина голой, мертвой земли расползалась кругами вокруг конусов, точно чернильная клякса.

      «Как после низового пожара,» – со знанием дела заметил Петрович.

      На словно выжженном, зачищенным от всякой растительности пятачке земли тут и там лежали какие-то разновеликие кучи тряпья, затянутые то ли плесенью, то ли паутиной. Пошурудив в одной из них палкой, Олег вытащил голый, выбеленный череп какого-то животного. Гнилые нити тянулись