Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны. Андрей Матвеев

и на него. Он не чувствовал боли, только жгучую ярость. Кричал, бил, рвал зубами, пытаясь собрать на себя все удары. Теряя сознание, он услышал рокот мотоциклов. Внезапно всё вокруг словно погрузилось в молоко, затем исчезли все звуки, но он ещё боролся. И когда он понял, что помощь пришла, только тогда он позволил наваливающейся темноте взять над собою верх…

      Ревущие мотоциклы в бешеном прыжке повалили забор и врезались в толпу. Началась свалка. Подоспевшие мотоциклисты, побросав на ходу машины, вооружённые обрезками шлангов, в шлемах с закрытыми забралами, рванулись к центру толпы. Лошадиный топот хлёстких свистящих ударов слился с многоголосным воем. Из подскочившего армейского джипа, сопровождаемого ещё двумя мотоциклистами, выпрыгнули солдаты. Еле покрывая шум битвы, застучали автоматные очереди. Высоко в небо взвились фонтаны светлячков. Через мгновенье толпа сдалась, рассыпаясь в темноту.

      Приходя в сознание, он увидал над собой людей в шлемах, свет мотоциклетных фар.

      – Свои… где Анастасия? – пролепетал он ещё не слушавшимися губами.

      Ему помогли встать. Несколько человек тащили носилки. Он бросился туда. Её глаза были закрыты, волосы в липкой крови… Подхватил носилки. Рядом шла женщина в белом халате, державшая склянку с трубкой.

      Погрузили носилки в машину. Доктор начала делать Анастасии искусственное дыхание пластиковой гармошкой, затем крикнула окружавшим:

      – Собирайте ребят с первой группой крови и дуйте к больнице. Потребуется много крови. Поехали, быстрее!

      Машина тронулась. На каждой неровности дороги он всем своим телом ощущал её боль.

      – Бедная моя ласточка, девочка моя милая, как мало я отдал тебе своей любви и ласки, – шептали его губы. – Я должен был это предвидеть. Варвары двадцатого века!

      Ему безотчётно хотелось схватить, обнять это искалеченное, почти безжизненное, но такое родное тело, прижимать, прижимать, прижимать к своей груди, чтобы пропитать жизнью своею, отдать всю её без остатка.

      Видя его состояние, врач ни о чём не спрашивала. Ему самому надо было оказывать помощь. Рубашка – в клочья, всё тело в синяках и ссадинах.

      – Доктор, у неё должен быть ребёночек, – проговорил он непослушным ртом.

      Та ничего не ответила.

      Ему не позволили следовать за носилками, а самого повели под руки. Отдавшись во власть медсестры, обработавшей и перевязавшей ему раны, он увидел через окно сплошные всполохи фар.

* * *

      Капитан остался теперь совсем-совсем один, наедине со своими мыслями и катером. Он никак не мог предположить, что красивая звезда, которую он заметил утром и по началу принял за сверхновую, совершенно неожиданным и драматическим образом положит конец его долгожданному путешествию, большими трудами подготовленному, так хорошо начавшемуся.

      Когда он увидал звезду, воссиявшую средь бела дня, поднял на ноги всех, решив, что счастливые путешественники стали свидетелями