Князь тараканов. Владислав Михайлович Попов

из халата не вылезал. Вел жизнь почти неодушевленную. Часами потолок разглядывал. От людей удалился максимально. Никто мне был не нужен. Уподобился Обломову. Вот была единственная мне родственная душа. Прямо брат мой. По дивану и халату. Я даже хотел книгу про него написать, ну, или статью. «Герой нашего времени». Забросил на первом абзаце. Были между нами различия: его лень была добродушная, моя – угрюмая. Он мечтал, что однажды встанет и пойдет, я – что лягу и умру. Впрочем, он плохо кончил. Вот некоторые считали, что его лень – это своеобразная мудрость, отрицание житейской суеты. Я же по себе знал, что лень – это дистиллированная трусость. Слабость. Упустил он свое счастье. Смелости не хватило ухватиться за него. А потом на его вялую шею села одна особа и ее предприимчивые родственники… Обыкновенная история… В таких размышлениях о его судьбе я проводил время, о своей старался не думать. Впрочем, еду из ресторана заказывать не забывал. Пару недель пришлось поголодать. Под окнами шли уличные бои. Потом обеды снова стали поступать. Я бы продолжал так лежать до второго пришествия, занимаясь унылым самоедством и оплакиванием свой неудавшейся жизни, но тут нагрянула маман. Ни мой опухший вид, ни мой новый образ жизни ее не устроил. По ее мнению бросить университет можно только очень больному человеку. Поэтому меня отправили лечиться на воды. Хотя возможно, маман имела тайную мысль женить меня. Она как-то обмолвилась, что женитьба верное средство от хандры. А водные курорты – это же известная ярмарка невест. Пить теплую сероводородную гадость, пахнущую тухлыми яйцами, было невыносимо. Я заливал ее пивом, а то и кое-чем покрепче. От такой диеты у меня радикально испортился желудок. Врачи сначала удивлялись, потом, разобравшись, махнули на меня рукой. Вечно бегающий в поисках выпивки и туалета я стал посмешищем курорта. Дамы от меня шарахались, расквартированные офицеры оттачивали на мне свое остроумие. Отмокая в ванной с очередным минеральным рассолом, я грезил, как вызываю на дуэль самого наглого из них. Мартынов был уже год как с фронта, но все равно еще не устал хвалиться, что зарубил своей шашкой семерых самураев. У источника всем говорил, что в его жилах течет кавказская кровь, поэтому таскал папаху и бурку, хотя было лето. Любая тема разговора переводилась им на собственную персону. Завидя меня, он сразу начинал ко мне цепляться: в каком полку служили, почему не призван, сколько в человеке воды, мыл ли я руки после туалета… К сожалению я видел, что стрелял он действительно отменно. Причем с обеих рук. В самом начале моего пребывания на водах меня еще брали на общие пикники. Там он демонстративно сшибал яблоки со ста шагов. Так что даже в самых своих смелых фантазиях я не пытался его пристрелить. Я вызывал его на дуэль и в последний момент стрелял вверх. Он, не стесняясь, убивал меня. После этого все убеждались в моей безрассудной храбрости. Я понимал всю глупость этих фантазий. Но ничего не мог с собой поделать. Пытка кончилась неожиданно – Мартынова арестовали. Он оказался самозванцем и дезертиром. Опять вру. Его просто