ПЛЕН. Взгляни на жизнь со стороны. Рустам Ксенофонтов

женщин – в один день, мужчин – в другой.

      Самое удивительное, что даже в таких условиях была своя романтика, которую никогда не почувствуешь в обычной жизни. Но, будь моя воля, я бы обошелся без всего этого – и без такой романтики, и без подобных воспоминаний.

      Территория фермы была разделена на квадраты, отгороженные друг от друга забором и колючей проволокой. Всего таких квадратов было восемь, и в каждом располагались мужская и женская казармы. На построение все пленные выходили вместе, и выстраивались рядами на разных площадках, расположенных в метре друг от друга. Военные осматривали людей, убеждались, что все на месте, и распределяли их по рабочим местам.

      Чем мы занимались? Заготавливали сено в поле, работали на кухне, обслуживали конвейеры трех заводов, – да много разного, нам не давали бездельничать. Помимо прочего, нам приходилось также хоронить умерших – тех, кто погибал от различных болезней либо от наказаний, на которые военные были очень щедры. Можно сказать, что плеть и хлыст были главными их аргументами в решении любых вопросов. За что наказывали? Ну, всего и не перечислить. Вообще я сам ни разу не подвергался наказаниям: лагерное начальство считало меня исполнительным, «рукастым», и относилось ко мне вполне лояльно.

      Лагерная жизнь шла своим чередом, и я даже как-то привык к ней. Но все изменилось, когда начальнику нашего лагеря пришлось уехать и на смену ему прислали временно исполняющее обязанности должностное лицо. И тогда каждый, каждый в лагере понял, что война – самое страшное испытание для человека».

      Все это Тинс написал на листе оберточной бумаги огрызком карандаша: этими богатствами он разжился на заводе и был очень доволен, что теперь может зафиксировать свои воспоминания, не полагаясь на одну только память.

      Глава II. Методы Шпицера

      Новый временный начальник лагеря для пленных – Шпицер – наводил ужас не только на пленных, но и на самих военных, работавших в лагере. Тех, кто был ниже его по должности, он ни в грош не ставил, поливая презрением и не стесняясь обращаться в самых грубых выражениях, а перед вышестоящими лицами лебезил, стараясь угодить и подольститься. Казалось, что Шпицер был просто-таки средоточием самых неприятных человеческих качеств; будь он простым человеком, то, возможно, постарался бы от некоторых из них избавиться, либо спился бы, нагруженный массой комплексов и страхов, – но у него в руках находилась власть, и он стал для всех настоящим олицетворением зла.

      Заняв новую должность, Шпицер некоторое время присматривался и не проявлял жестокий нрав, но быстро понял, что здесь он может вести себя фактически безнаказанно, и выпустил на волю всех своих демонов. И началось все с первого же построения.

      Раньше, до прихода Шпицера, построение шло поэтапно: люди выходили одновременно и военные проверяли, что все на месте, а потом распределяли по рабочим местам в соответствии