Призраки летнего сада. Марина Важова

Какую? О чём? Он и сам до конца не сознавал. Просто хотелось окончательного решения, хотелось свободы.

      Да ведь он и так свободен! Предельно свободен! До тошноты, до спазм! Полощется драным флагом на ветру, и единственное, что ещё греет робким светом, что не даёт погрузиться в безвременный хаос – это надежда. Колкая мыслишка – а вдруг! Вдруг она измучается ностальгией и вернётся. Вдруг у них с Джорджем не заладится, вдруг Ваничу всё надоест, вдруг… И вот она приезжает! Но ему – ни слова. И все эти «вдруг» теперь ничего не стоят.

      Но всё же он поехал в Пулково, явился туда слишком рано, видел Катьку, но не подошёл, дожидаясь прибытия Светы. С трудом гасил злобную волну, бьющую под дых и требующую выхода. Никогда с ним такого не бывало. Совсем недавно он всей душой стремился к Свете и вот теперь, за пять минут до встречи, всей душой её ненавидит. Впрочем, ту Свету он любит по-прежнему, тут ничего не изменилось. Но ведь её уже нет!

      Лёсик чувствовал себя загнанным волком. Решение немедленно сбежать разворачивало его к выходу. Прошлое, незабвенное прошлое преследовало его! С этим надо было кончать! Вот прямо здесь, сейчас. Когда Света заметит его… тут всё и решится. Если смутится, он просто уйдёт без слов и уже никогда! никогда!.. А если обрадуется, кинется к нему – тогда он… будет сдержан, будет немногословен, будет думать…

      Протиснувшись сквозь толпу встречающих, Лёсик спрятался за колонной, одновременно наблюдая и за выходящими пассажирами, и за Катей. И по её вспыхнувшей улыбке понял, что появилась Света. Катька бросилась навстречу высокому рыжеволосому мужчине в плаще и сером берете, и тут Лёсик узнал в идущей с ним под руку спутнице Свету. Вернее, не узнал, а догадался. Узнать Свету в этой стильной, смуглой девушке было никак невозможно. Стройная, худощавая, с короткой стрижкой, в ладном клетчатом пальтишке и брюках-клёш… Но главное – лицо. Куда делась устойчивая морщинка лба, вечные тени под глазами, зеленоватость кожи? Какие там сорок лет!

      Значит, Света приехала не одна… Вот почему не сообщила ему, вот для чего гостиница… Надо срочно сматываться, пока не заметили. И забыть, забыть! Но, оторвавшись от колонны, в ту же минуту почувствовал, как прозрачный потолок терминала резко потемнел и ещё несколько секунд угрожающе близко пульсировал контурами ночных созвездий. И в эти несколько секунд он явственно увидел спину Леона, вынырнувшего по обыкновению, как чёртик из табакерки…

      Очнулся Лёсик на своём диване. Из окна на него глядел с детства знакомый двор. Зеркальная дверца шкафа отражала фестончатый лист с жёлудем на обрубке мёртвого ствола – фрагмент отцовской картины «Остановка „Дуб Петра“». Тишина в квартире не была тотальной: монотонные звуки за стенкой выдавало чьё-то присутствие. Затаив дыхание, Лёсик пытался угадать, что там, на кухне, делается. Попытка встать привела к витку головокружения, он покачнулся, сделал пару неловких шагов и снова бухнулся