Волшебный насос. Наталия Георгиевна Княжинская

10. Будут тут джазовые музыканты. А сейчас-то и нет… Эх… Поздно ведь только будет. Темно. Как потом-то домой? Рано тебе по ночным-то клубам ходить.

      И тут у гардероба, вдалеке, от стены отделился силуэт. Там кто-то незаметно сидел и слышал весь мой лепет.

      – Простите, девушка, подождите. Вы правда поете?

      – Ну да.

      Он подошел поближе. Молодой человек. Тогда я всех оценивала по внешности, и мне он показался пухловат для своего роста, да еще с усами… В общем, не в моем вкусе он оказался, и кокетничать мне совсем не хотелось. Да и не умела никогда.

      – И хорошо поете?

      – Хорошо!

      – А послушать можно?

      – Можно. Прям сейчас? – Я готова была уже сразу запеть. Меня долго не надо уговаривать. Но он засуетился и сказал:

      – Пойдемте… Тут рядом. В ГИТИСе есть свободная аудитория. Там и споете.

      Я немного струхнула, так как уже вечерело и идти с неизвестным персонажем было страшновато. Но взяла себя в руки и согласилась, подумав, что, если что, успею убежать… Милая дежурная только усмехнулась, слыша наш разговор, покачала головой и, вероятно, мысленно сказала: «Дело молодое»…

      Мы быстро дошли до ГИТИСа, нашли класс, молодой человек позвал еще кого-то послушать меня, они уселись, и я спела. Какой-то спиричуэлс. Первые слова, помню, там были "As I Look Back Over My Life". Реакции не помню. Просто на следующий день меня ждал в Доме актера режиссер нового, только что открывающегося, театра Григорий Гурвич. А молодой человек, который меня прослушал, его звали Олег, оказался помощником режиссера и администратором этого театра.

      Григорий Гурвич чем-то похож на Чарли Чаплина, может быть, походкой, усами, только полноват, но в общем совсем не страшный. Я, конечно, очень волновалась, идя на встречу с настоящим режиссером, и не ведала, что меня ждет, да и зачем я туда иду, и, конечно, страх не покидал меня. Олег сказал, что мне просто надо будет там опять спеть. И все. Мы стояли в кулисах сцены. Гурвич оглядел меня мельком:

      – Деточка! пф… пф… Олег сказал, вы певица? Вы поете джаз? – он смешно пофыркивал при разговоре, как-то в левый бок, вероятно, у него был маленький нервный тик, который он пытался скрыть.

      – Да… Я пою.

      – Ну пойте тогда… пф… пф… можете? пф… пф…

      Ну и я спела. Опять тот же самый спиричуэлс. Он слушал до конца. Что меня удивило. Обычно на прослушиваниях прерывают, говорят – достаточно, давайте дальше.

      – Ну что ж! Поздравляю, деточка! пф… пф… Приходите завтра на репетицию. Олег расскажет куда. – И удалился.

      Так я стала актрисой театра-кабаре «Летучая мышь». Мне было 17 лет.

      ***

      Вскоре Олег, тот самый Олег, который и привел меня в этот театр, погиб. Это произошло в тот день, когда сгорел Дом актера на Тверской. У нас должна была быть репетиция в этот день. Мы разучивали технику степа. Чечетку. В Доме актера мы занимались на последнем этаже в большом танцевальном зале.

      Я вышла из метро, и первое, что увидела, – вся улица залита мыльной пеной: «Странно… зачем это?! И толпа… хм…» – и, вовсе не замечая толпу людей, я уверенно продвигалась