Палач. Юлия Кожина

когда мужчина вернулся к стене, голоса вновь набрали громкость.

      Мужчины спорили, Тургэн ждал. Наконец, староста снова встал со своего места.

      – Совет приговорил сына мясника к отсечению правой кисти. Решение окончательное. Приговор будет осуществлен на закате перед домом советов.

      Со стороны одной из скамей послышался вой. Тургэн взглянул в ту сторону и увидел как тучный мужчина, по-видимому, мясник, обнимает худую стонущую женщину. Но сострадания к ним мужчина не ощущал. Они сами виноваты в том, что вырастили человека, способного на столь низкий поступок. Палач кивнул старосте и покинул здание. Нужно было готовиться к вечерней работе.

      Ухэл точил топор во дворе, когда к нему подошла Охин. Девочка села прямо на землю и стала медленно плести венок из полевых цветов, которые росли у них прямо перед домом.

      – Зачем ты точишь топор? – тихо спросила дочь. Она все еще боялась палача, даже несмотря на то, что позволяла себе с ним спорить.

      – Сегодня на закате я отрублю руку сыну мясника, – мужчина не видел смысла скрывать правду от девочки.

      – Жаль, что не обе, – злобно пробурчала она. Тургэн усмехнулся. Быстро втянулась в роль дочери палача.

      – Постарайся несколько дней не отходить от дома и тем более не подходи к деревне, – посоветовал он. – Люди имеют ужасную привычку срывать на других злость за свою вину.

      – Да, Ухэл, – послушно кивнула девочка.

      Диск закатного солнца коснулся горизонта. Ухэл Тургэн с топором в руках стоял у дома советов и смотрел, как молодого парня, от силы лет семнадцати, привязывают к огромному пню. Парень кричал и вырывался, звал мать и отца, но люди, окружившие небольшую площадь, были непреклонны.

      – Нет, Ухэл, прошу, не надо! – он постарался прикрыть привязанную посередине пня руку второй рукой, когда увидел, что другие мужчины отошли, а палач поднял топор.

      – Убери, – строго сказал Тургэн, – иначе отрублю обе.

      – Нет, нет! – сын мясника ревел и умолял.

      – Достойно прими кару за свои поступки, – приказал мужчина. – Лучше помолись, парень.

      Сын мясника отвернулся и закрыл лицо свободной рукой. Когда топор со свистом опустился на пень, всю округу заполнил нечеловеческий крик.

      Одного удара хватило. У Ухэла были крепкие и сильные руки, он хорошо знал свое дело. Плох тот палач, который не может с одного замаха снести голову. А здесь всего лишь кисть руки.

      Когда к парню кинулись мужчины, чтобы отвязать его и отвести к лекарю, Тургэн поднял отрубленную конечность и сунул в мешочек, сшитый из заячьей шкуры. И пошел прочь из деревни.

      Сегодня его коса пополнится новой бусиной.

      5. Река

      Ухэл уже подошел к краю селения, когда его нагнал староста.

      – Ты хорошо сделал свою работу, – сказал Ахлаг, преграждая ему путь.

      В ответ палач лишь кивнул. Что тут скажешь? Он сделал то, что требовалось. По натуре он был добрым человеком, и его работа не доставляла ему никакого удовольствия,