Сын бога войны. Святослав Воеводин

бы безрассудных смельчаков. Это лишний раз было продемонстрировано невольникам, когда один отчаянный склавин решил испытать судьбу. Улучив момент, он выскочил из толпы, запрыгнул на лошадь и поскакал прочь. Никто и глазом не успел моргнуть, как трое сколотов были уже в седлах. Они помчались за беглецом, пуская стрелы на ходу. Об их замечательном искусстве лучников свидетельствовал тот факт, что животное не пострадало, зато вся спина склавина выглядела так, словно ее утыкали иглами.

      Забрав стрелы, сколоты вернулись, и отбор пленников продолжился. Янина внутренне сжалась. Очередь неумолимо приближалась к ней. Все это время она старалась не поднимать глаз и держала голову опущенной. Пока что на нее бросали случайные, не слишком заинтересованные взгляды, но можно было не сомневаться в том, что все изменится, как только сколоты заметят красоту и молодость пленницы.

      Щеки Янины горели. Она нервно трогала запекшийся разрез, сделанный накануне черепком, и корила себя за недостаточную решимость. Если бы не страх боли, сейчас бы все ее лицо было покрыто кровью, и она не вызвала бы вожделения у мужчин. Однако жалеть было поздно. Черед дошел до Янины.

      Властная рука взяла ее за плечо и вытолкнула на открытое пространство. Другая рука сорвала накидку, схватила за косу и заставила поднять голову.

      Первым, кого увидела Янина, был тот самый юноша, который пытался заговорить с ней на рассвете. Он смотрел на нее во все глаза, и они, эти глаза, были полны сочувствия и боли.

      Обнаружив, что за девушка стоит перед ними, сколоты оживленно загомонили. Даже не зная их языка, можно было легко понять, о чем они говорят. Воины спорили, кто будет обладать Яниной. Она попыталась бежать, надеясь, что стрелы положат конец этому кошмару, но ее даже не выпустили из круга.

      – Помогите! – крикнула Янина.

      К кому она обращалась? К соплеменникам? Но все они молча смотрели на нее, не проявляя желания вступиться. Да и что они могли сделать? Все новые и новые сколоты включались в спор, повышая голос. Они были вооружены, за ними была сила. Деморализованные, растерянные, понурые склавины представляли собой покорную толпу, готовую идти туда, куда погонят. О сопротивлении и взаимовыручке никто даже не помышлял.

      Несколько сколотов взялись бросать кости, решая, кому быть первым. Те двое, что держали Янину, жадно тискали ее и задирали на ней рубаху.

      – Помогите! – снова крикнула она.

      И посмотрела в глаза Октамису.

      Он растолкал воинов, приблизился к ней и громко произнес:

      – Она моя!

      – Это почему? – возмутились соплеменники. – По какому праву? Чем ты лучше?

      – Пусть тот, кто не согласен, возьмет меч, – отчеканил Октамис. – И тогда вы увидите, чем я лучше.

      Сказать, что Янина воспрянула духом, значило бы сильно преувеличить ту искорку надежды, которая зародилась в ее груди. Юноша, вступившийся за нее, был один против десятка воинов, которые не собирались уступать ему. И все же он не дрогнул, не отступил, не