Как белый теплоход от пристани. Сергей Осмоловский

добровольно, обменяли молочную сладость великого и могучего тургеневского на приправленный жаргонный хруст и разговорный иноземный смак. Книги пишут райтеры, читают их ридеры, пользуют – юзеры. Фрилансеры креативят, а продюсеры пиарят. В супермаркетах – дисконты, в найтклабах – пати.

      Любите речь родную, граждане, уважайте её! В ней – ваша врождённая индивидуальность. И улыбайтесь. Ладно я такой смурной – я родного друга только что похоронил. Но вы-то, вы-то обязательно улыбайтесь! Поверьте, это куда действенней, чем толкаться локтями, и совсем не касается того, что я брюзга. Да, я брюзга, я это знаю. Я зануда. Я недоволен, настойчив, нетерпим. К себе – в том числе. Хочу жить не, как принято, за забором гнилым со злющей собакой, а по образцу savoir vivre.5 И что же? Я зануда после этого? Брюзга?.. Пусть так, но с дневником-то я могý этим поделиться? Я бы с радостью прокричал об этом всем и каждому, но кому это надо? В рот смотрящей публики навалом, а слушателей – ни одного. Душа загадилась, ей бы высраться, а жопы нету. Потому я и сел за дневник, потому и выбрал этот вид испражнения, что поговорить-то не с кем. Вот и остаётся испытывать терпение бумаги. Рубить правду-матку втихаря на этих туалетных страницах…

      Семейный триллер. Продолжение

      «Любовь текла плавно и размеренно, как молочная река, огибая крутые выступы и благополучием орошая сладкие, плодородные берега жизни. Обычно такое орошение приносит обильный цвет и богатые урожаи. Но то ли солнце их сердец припекало слишком, то ли затор какой случился по течению – скисла речка, заквасилась.

      Что-то теперь изменилось. Причем как-то неожиданно. Как-то вдруг. И никто не мог внятно ответить: что и почему. Просто – раз и всё. И голоса по-другому стали звучать, и глаза по-другому стали смотреть. Фокус размылся, и в его отражении картина семейного счастья предстала нестройной мозаикой из тысячи разрозненных кусочков.

      Только вот ей не спалось. В очередной такой раз Она лежала на боку, нервно кусая губы и вея холодом неудовлетворенной плоти, а мысли в голове спутывались в комок: «Что случилось?.. Почему?.. Ведь он никогда не был таким раньше… У него кризисный возраст. Но надо что-то делать. Я не хочу его потерять. Надо как-то вернуть его к жизни…»

      Так Она проворочалась до трех ночи, потом не выдержала – встала и набрала номер.

      – Алё, – послышался сиплый, заторможенный голос с того конца провода.

      – Дорогая, это я… Извини меня… Ну лапуль… Я знаю, который сейчас час… Я знаю, что я «редиска такая», но мне очень нужна твоя помощь. Просто необходима. Тут такое… Я не могу… И по телефону – не могу… Я сейчас забегу к тебе, окей?.. Ну пожалуйста! Я не шучу, правда… Спасибо, зай, я мигом… Ну всё, целую.

      Она повесила трубку, быстро оделась и вышла, оставив мужа прикидываться спящим в одиночестве. Подруга жила в этом же доме, на несколько этажей выше, поэтому путешествие к ней было лёгким и совершенно

5

Фр. savoir – узнать, уметь; vivre – жить. (А. С.)