Страдания среднего возраста. Злата Прага

дядя Тарик, – первой опомнилась Викуся, – рады вас видеть. Можем мы что-нибудь для вас предложить? Можем чем-то помочь?

      – О! – он словно не ожидал нас тут увидеть и явно обрадовался встрече.

      – Здравствуйте, Виктория, добрый день, мой, ангел, – чуть поклонился он мне, – но помощь нужна не мне, а моей, гм, племяннице, – и он вытолкнул из-за спины столь прозрачное существо, что я не сразу рассмотрела, кто это.

      В центре узкого прохода между рядами стоек с одеждой стояла тонкая и звонкая девушка лет восемнадцати, миловидная, с красиво уложенной чёрной косой, добрыми чёрными глазами, в джинсиках и чёрной маечке, под стать нам, но худющая, как трубочка для коктейля.

      – Испортила на выпускном платье шампанским, попыталась отстирать и отгладить и испортила окончательно. Расстроилась, бедняжка. А я сказал, что это не повод для расстройства. Правда же? – обратился он к нам за поддержкой.

      – Ну, конечно, не повод! – тоном знатока согласилась я, – у нас прекрасный выбор платьев. Можем подобрать похожее, или совсем новое, для разнообразия.

      Девчонка смущённо улыбнулась. Викуся окружила её вихрем заботы и утащила выбирать наряды и в кабинку. Охрана выдвинулась за периметр бутика.

      У кассы остались только мы с Тариком.

      – Прекрасны, как утренняя роза, – шепнул он.

      – Или как дыня, – не удержала я рот на замке.

      Он хитро на меня глянул и вдруг широко улыбнулся.

      – А вы знаете, мой ангел, как красивы дыни ранним утром, покрытые горным туманом и капельками росы, золотящиеся в первых лучах солнца тёплыми янтарными боками с тонкими изумрудными прожилками?

      – Н-не, – обалдело вымолвила я, не подозревая в тролле такой поэтичности.

      Мы уставились друг на друга и вдруг смущённо улыбнулись. Не было у него никакой бородавки!

      – Мама работала на бахче нашего соседа. Я до сих пор помню этот божественный и родной запах. Мама была сущим ангелом. Как вы.

      – Ну, что вы. Какой там ангел! Как ваша голова?

      – Болит. Ей не хватает ласковых женских рук.

      – В нашей травматологии…

      – Нет-нет! Никаких травм! Это душевная рана!

      Я метнула на него взгляд из-под ресниц такой же тонкий и острый, как они.

      Он уже вжился в роль базарного милашки, этакого соблазнителя с гор, и плотоядно оглядывал мою рабочую форму, пытаясь угадать за ней формы тела.

      – Мы, кажется, закончили! – звонко сообщила Викуся.

      Мы обернулись. Девчонка вышла в тёмно-голубом коктейльном платье с изящной белой вышивкой по бокам, подчёркивающим стройность, и жемчужной отделкой широкого круглого ворота.

      – Отлично! – одобрила я.

      – Хорошо, – кивнул Тарик.

      Я отбила ему чек. Он протянул мне две бумажки, с которых я должна была сдать ему три.

      – Не стоит. Купите себе с Викой вкусненького к чаю, – отказался тролль от сдачи, – может, и меня пригласите, – и он уставился на меня с ожиданием.

      Чуда что ли ждал, дурак старый?!

      – Э-э, мы с Ликой не пьём чай, дядя Тарик, – влезла Викуся, –