Такие разные дороги жизни. В. Б. Стоянов

быть военным. Как раз выпал случай проявить себя. Потом легче будет поступить учиться дальше.

      Борис замялся.

      – Я ходил в военкомат, меня не взяли, – неуверенно проговорил он. – Сказали, нет восемнадцати. Велели погулять. Мне в декабре исполнится восемнадцать, – напомнил он.

      В разговор вмешался дядя, он стоял у двери, подозрительно смотрел на девушку:

      – Какой из ёго вояка, пусть сопли утрёть вначале! – зло проговорил он. – Да и против кого воевать?! Ладно бы то немцы! А то румыны! Они нам не чужие! – смело заявил он.

      Теперь мало кто боялся органов НКВД. Им не до местных, сами успели разбежаться, кого призвали на фронт, кто-то успел сбежать на восток. В городе в открытую стали высказывать свои мысли и пожелания бывшие белогвардейцы, царские офицеры и нижние чины бывшей Российской императорской армии.

      – Я домой поеду, – нагнув голову и очерчивая носком ботинка черту по пыли, проговорил Борис. – Родителям помогать надо.

      – Туда же могут прийти румыны? – сказала Эля, как бы предостерегая друга от опрометчивого шага.

      – Ну и что! Жили мы уже под румынами, знаем. Они могут и сюда прийти.

      – Нет, сюда они не придут. Красная армия не допустит, – уверено проговорила девушка. Дядя сплюнул, пошел в лавку.

      Боря набычил шею, пожал плечами. Из глубины лавки его окликнул дядя:

      – Хватит лясы точить, иди работать!

      Боря мотнул головой.

      – Я пойду. Пока! Когда все уляжется, я зайду.

      – До свидания, Боря. Береги себя, – посоветовала Эля.

      Он покивал головой, повернулся и медленно пошел в глубину лавки.

      И сколько потом Эля не приходила на рынок, заглядывала в лавку, Бориса не видела. Все же уехал к родителям, – решила она. Два месяца она не видела его. Борис появился в Одессе, когда бои шли уже на подступах города. Часть войск эвакуировали морем. Стал всем ясно, город не отстоять. Парень зашел в подъезд, где жила Эля, звонок в квартиру не работал, он постучал. Из-за двери послышался женский голос:

      – Кто там?

      Борис узнал голос матери Эли, отозвался:

      – Это я, тетя Нина, Борис. Эля дома?

      Мать приоткрыла дверь, выглянула.

      – Здравствуй, Боря. Эля пошла в музыкальную школу. Она вместе с преподавателями дежурит на крыше, сбрасывают вниз зажигалки. Или охраняет инвентарь от мародеров, – пояснила женщина.

      Борис поблагодарил, сказал, он зайдет в школу. Он, действительно, пошел в школу, удивился перемене, произошедшей во всем городе, со школой в частности. Многие стекла в окнах выбиты, кое-где заставлены фанерой и досками, дверь еле держалась на петлях. Некоторые дома разрушены от авиабомб, которые сбрасывали самолеты. Внизу его остановил старенький преподаватель, принял за очередного любителя забрать, что плохо охраняется.

      – Вы куда, молодой человек? – строго спросил он.

      – Мне бы Райнову увидеть, – проговорил Борис, не очень уверенный,