Такие разные дороги жизни. В. Б. Стоянов

из этих… – кивнул он на проходившего мимо пионера с красным галстуком на груди, – твой отец красный инженер. Дядя говорит, придут румыны, они вас сошлют, а с меня спросят, почему я с вами якшался? И заодно с него тоже спрос будет коротким.

      – Что ты такое говоришь?! – остановилась Эля. – Ты полагаешь, что сюда могут придти румыны? Какая чушь? Папа говорит, что румыны без немцев воевать не станут. А у нас с немцами договор… Борис махнул рукой, проворчал:

      – Какой договор! Дядя говорит, подотрутся немцы тем договором, дай им только срок, – и пошел вперед. Эля в полном смятении засеменила следом, дернула за рукав.

      – Давай я папе скажу, чтобы он поговорил с областным начальством, те наведут порядок в вашем селе, – предложила девушка.

      – Что ты, не надо, еще хуже будет! У нас те, кто жаловался, уже исчезли из села, – всполошился парень. Присели на садовую лавочку, посидели, помолчали. Борис носком туфли чертил на песке замысловатые фигуры. Эля задумалась над услышанным.

      – Зря ты ругаешь колхозы, – сказала она. – Их создают для блага самих крестьян. В нашей области, колхозы создали еще двенадцать лет назад, – удрученно проговорила Эля. – И никто не жаловался. Все вступали добровольно.

      – Ага, добровольно! Рассказывал мне дядя о добровольности. Знаешь, сколько людей в Одесской области в Сибирь загнали? И в нашем селе тоже многих сослали? Дяде Ионе, двоюродному брату отца, дали десять лет лагерей. За что?!

      – За что? – переспросила Эля.

      – За то! Дядю Ион лавку свою имел, не хотели признавать закон о национализации! В ней сейчас дядя Фанел работает простым продавцом. А крестьян у нас сослали потому, что лошадей и коров лишних имели! Вино давили и продавали. За то, что уполномоченным рылом не понравились! – вскипятился Боря.

      – Я расспрошу об этом папу. А ты что же, теперь против советской власти будешь выступать? – с внутренним страхом спросила Эля, вдруг парень скажет: – «Конечно!». Он только рукой махнул.

      – Да причем здесь советская власть! При любой власти жить можно, если в ней правители нормальные, – с досадой высказался Боря. – Нам бы председателя толкового, да парторга убрать. Жили же раньше без руководящей и направляющей. А то не знаешь кому подчиняться, то ли председателю, то ли парторгу. Мама настояла, чтобы я все же поехал, доучился. Будет в нашей семье хотя бы один грамотный. Полгода осталось до каникул. А там еще год и в военное училище пойду.

      – Ты можешь не поступить, – тихо сказала Эля.

      – Почему? – удивленно спросил парень и уставился на нее своими темными глазищами.

      – Ты плохо говоришь по-русски, а пишешь еще хуже. У тебя ошибки в каждом слове. В училище принимают с десятью классами, в некоторых случаях с семилеткой тоже берут, – пояснила Эля.

      – Может, я попаду под некоторый случай, – удрученно проговорил парень. – Мне еще год учиться, подтяну русский.

      Эля промолчала, не стала говорить, что вряд ли примут парня в военное училище не потому, что плохо