Шоу со звездой. Юрий Вячеславович Ситников

ничего не говорили о почерке, только об автографе упомянули.

      – Говорила! Говорила, – взвизгнула Арнольдовна. – Ты плохо слушала. Сколько снимков подписала?

      – Почти триста.

      – Почти триста, – передразнила она. – Вся работа насмарку. Куда их теперь, на растопку камина?

      – Я могу забрать их себе.

      – Сделай милость, сегодня же забери. И чтобы я их больше не видела. А сейчас тренируйся писать почерком Вавадии, если, конечно же, ты ещё хочешь быть её помощницей. – Татьяна Арнольдовна склонила голову набок, с любопытством уставившись на Люську. Она ждала, что Люська психанет, развернётся и больше здесь не появится, но та проявила несвойственную ей выдержку.

      – Хорошо, я пойду тренироваться. Но фотки я «испортила» по вашей вине. Вы не упоминали про почерк.

      – Упоминала.

      – Нет.

      – Людмила, не дерзи мне!

      Люська поспешила пройти в маленькую комнатку.

      Через час она пересказала свой разговор с Арнольдовной вернувшейся Вавадии.

      – Наорала на меня, заставила копировать твои каракули.

      Вавадия прыснула.

      – Да, пишу я не ахти. Но что поделаешь, у каждого свои недостатки. А на тётку не обижайся, она добрая.

      – Я заметила, добро из неё так и льётся, – пробормотала Люська. – Слушай, а она тебе родная тётка?

      – С какой целью ты интересуешься?

      – Просто хочу знать.

      – Забей, Люсь. Поверь, это не важно. Давай лучше кофейку выпьем, а потом Олег довезёт тебя до метро. Кстати, послезавтра концерт, не забыла? Поедешь со мной. Надо тебя в люди вывести, а то занимаешься всякой ерундой.

      Люська просияла. Представив, как за кулисами окажется в самой гуще звёзд шоу-бизнеса, и при этом будет считаться приближённым лицом Вавадии, она мгновенно забыла о неприятном инциденте с Татьяной Арнольдовной.

      Глава четвёртая

      С чёрного хода, или за кулисами намного интересней

      За три недели мы с Люськой пересеклись, в лучшем случае, раз семь. Разговаривали и того меньше. Утром практически не общались, Люська вскакивала за пять минут до выхода, умывалась, чистила зубы, стягивала волосы в хвост, глотала на ходу бутерброд и неслась в школу.

      После школы, кстати, иногда она уходила с последних уроков, не забегая домой, ехала к Вавадии. Возвращалась вечером, звонила Димону, и они уходили гулять. Когда в кино, когда в пиццерии сидели, или просто бесцельно бродили по набережной. Нам с Алисой никак не удавалось к ним примкнуть, постоянно возникали проволочки: то у меня дела неотложные, то у Алиски туго со временем. Так и пролетел почти месяц: в учебе, в суете, в постоянной беготне.

      Вопреки ожиданиям, о Вавадии Люська говорила мало, в основном рассказывала про вредную Татьяну Арнольдовну, бесцветную Лену и шутника Олега.

      …Сегодня Люська приехала домой в девять часов, застав нас на кухне за поеданием шоколадного торта.

      – Всем привет! – крикнула она, остановившись в дверном проёме. – По какому поводу тортик?

      – Сладкого