Алрой. Бенджамин Дизраэли

Туман неправедных мыслей пронзил метеор догадки: опасность грозит потомку царя Давида. И вот появился этот мальчик, который совершил…”

      “Ковчег, ковчег! Я вижу ковчег!”

      “Это спящий говорит. Сказанные во сне слова станут пророческими!”

      “Спасение принесет лишь потомок дома Давидова”, – вновь произнес Алрой.

      “Истинная правда. Жизни моей путь слишком явно это подтвердил”.

      “Он успокоился, ровно задышал. Я выйду, поищу на небе звезду, что правит судьбой святого дома царского”.

      3.2

      Ясная ночь. Вход в пещеру затоплен лунным светом. Черные камни. На одном из них у холодного источника сидит Джабастер. Сжимает в руке талисман, вперил взгляд в небеса.

      Раздался крик. Из пещеры вихрем, словно безумный, вылетел Алрой. Каббалист в тревоге кинулся навстречу юноше, успокаивая, обнял за плечи.

      “Джабастер, Джабастер!”

      “Я тут, мой мальчик!”

      “Я слышал, Бог говорил!”

      “Бог наш защитник. Уйми волнение, сын Давида, и не тревожься”.

      “Мой учитель, я, кажется, спал?”

      “Верно. Тебя измучила дорога, опьянили воспоминания и рассказ о содеянном. Вконец обессилив, ты упал на мое ложе и уснул. Боюсь, однако, сон не принес покоя”.

      “Я не ищу покоя! Это пагубное слово я выбросил из головы. Я – помазанник Бога!”

      “Подойди к источнику. Глоток холодной воды остудит безнужную горячность”.

      “Вернуть завет, вернуть ковчег его, вернуть святой город!”

      “Дух Божеский в тебя вселился, Давид, сын Давида. Прошу, открой мне сердце! Ведь я левит, потомок древних служителей Храма. Мне ведомо имя Бога, которое произносить запрещено”.

      “Тогда труби в свою трубу, собирай людей, зови их в Храм. Сказано: “Когда кирпичи порушены, заместим их камнями тесаными”. Где твой славный хор, учитель?”

      “Лишь для твоего избранного уха он зазвучит…”

      “Где я? Ты сказал “источник”. Это не наш источник, чужой фонтан. Не считай меня безумным. Я знаю тебя, я знаю всех. Ты не Мирьям, ты Джабастер, а я – Алрой. Ты сказал “источник”, разбередил мою память”.

      Алрой продолжал путаную речь. “Бог Израиля! Вот, я коленопреклоненный пред Тобой. Этот святой отшельник – единственный в безлюдной пустыне, кто слышит меня сейчас. Я жду Твоего веления. Я человек и слаб в сравнении с Тобою, всемогущим. Но я молод и полон сил. В моей отваге не сомневайся! Не утолили жажду свободы и величия в сердце народа Твоего! Вся суть моя духовна, есть лишь одна земная, но бескорыстная мольба: охрани Мирьям!”

      “Вновь он о сестре! Угомонись, сын мой!”

      “Учитель, ты, несомненно, помнишь меня своим учеником в суровой сей пещере. Ты не забыл размеренных счастливых дней и ночей, которыми мы самозабвенно продирались сквозь дебри твоей науки тайной. До мельчайших капель я вбирал в себя пьянящий напиток каббалы и алкал