Трясина (не) равнодушия, или Суррогат божества. Владимир Шеин

истекал через 8 дней, поэтому нам следовало торопиться. Договорившись встретиться через неделю, мы распрощались. После этого я съездил в суд, дополнительно ознакомился с уголовным делом, а также протоколом судебного заседания, решил вопрос со свиданиями Кирилла с матерью. Затем я позвонил последней, обрадовал её предстоящей встречей с сыном, а также напомнил о гонораре за апелляционную инстанцию. Разрешив все эти вопросы, и наученный горьким опытом вчерашнего дня, я решил выпить чашку кофе, после чего закончить рабочий день.

      Когда через пять минут в кабинет зашла Кирсанова, по её лицу я понял, что мои планы вновь нарушены. Два дня подряд! Давно такого со мной не было. Вслед за Анастасией в кабинет зашёл Селезнёв. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

      – Добрый день, Вячеслав Иванович, – с улыбкой обратился он ко мне, усаживаясь в кресло напротив меня.

      – Добрым он был до вашего прихода. – не разделял я его мнения.

      – Я опять невовремя?

      – Любой, кто предлагает мне работу, и, более того, настаивает на её выполнении, когда я этого не желаю – всегда невовремя. – мрачно отреагировал я на его вопрос. – Как я понимаю, вы решили согласиться с моими условиями?

      – С ними согласился Фёдоров. Для перевода первой части гонорара вам необходимо встретиться с ним. Пока он в следственном изоляторе.

      – Хорошо. Каким образом он будет решать финансовые вопросы со мной, находясь в изоляции.

      – Этим займётся его мать – Фёдорова Кристина Алексеевна.

      – Понятно. Раз уж я решил взяться за это дело, может быть, расскажете, что вам известно и почему вы решили, что Фёдоров не виноват.

      – Всё, что мне известно, я вам рассказал. Мнение о невиновности Степана сформировалось в ходе беседы с ним, а также на основании анализа сложившейся обстановки в нашей с вами судебной системе и личном опыте. В своей жизни я множество раз встречался с душегубами – Степан не такой.

      – Кто его защищал на следствии и в суде? И кто занимается его защитой сейчас?

      – Адвокат Плотников. Вы знакомы с Владимиром Владимировичем?

      – Конечно. Я не понимаю, зачем вам я, если Фёдорова защищает Плотников.

      Да уж, после Плотникова, в этом деле мне делать нечего. Владимир Владимирович занимался адвокатурой ещё тогда, когда я ходил под стол пешком. Опытный, скрупулёзный, неуступчивый и настойчивый. В нашем городе он лидер по количеству оправдательных приговоров – настоящая заноза в пятой точке суда и следствия. Если он проиграл, то мне надеяться на выигрыш бессмысленно.

      – Плотников в курсе, что я привлечён в дело? – продолжил я.

      – Сегодня ему сообщили об этом. Он не против. Но настаивает на встрече.

      – В этом я согласен с ним.

      – У вас ещё есть вопросы?

      – Да, один. Вам осталось выполнить вашу часть сделки.

      – Хорошо. – неодобрительно посмотрел на меня Селезнёв.

      После пятиминутного разговора, содержание которого не относится к делу и который состоялся лишь из-за моего неуёмного любопытства,