Под небом. Легитимный Легат

низких домов, да крыши хлипкие, дурной коршун точно провалится. Или, на худой конец, хоть застрянет.

      Одно хорошо в погоне – нет смысла осторожничать, за шумом следить. Когда в спину метит коршун, не до деликатностей. А казенную черепицу пусть счетовод жалеет. Рони ее не щадил, выбивая из стана братьев, скидывая с краев сапогом, как дорожную грязь.

      Так его и не нагнали, хоть под небом прошел две дюжины домов. Малых, длинных, с пристройками и без. Но и не отвалились коршуны по пути – обернешься: на хвосте две туши, алчут внимания, разве что пакости не кричат вослед – берегут дыхание.

      На подходах к Сан-Дениж, Рони снова почуял беду. И тут же увидел, как под луной раскинулись сети – многолюдный загон для воробья. Будто лес на крыше вырос – плечом к плечу, может и ружья подобрали. Силки расставили заранее, будто знали, в каком районе укрываться надежнее. Старый капкан для крылатых. Только не для таких, как Рони.

      Переметнувшись на соседний скат, он отогнал подлую мысль: о Серже, что плох в драке, если та приключится. О Лее, которой дольше часа не полетать, и дурне Ильязе, что насмерть разобьется, защищая ее от коршунов.

      Не для того они знались семь лет, чтобы на эшафоте прощаться.

      На крышах засуетились сторожи, согнанные на охоту: еще не поняли, что упустили. А даже как поймут, все равно не поспеют – Рони уже по дуге ушел, с пяти сотен метров не подстрелишь, еще и впотьмах.

      – Счастливо оставаться, рябчики, – одними губами произнес Рони, отгоняя тревогу.

      С десяток охранников вывели, по чердакам распихав, и все это – для одного него. А для стаи что негодяи сготовили? И думать страшно. Уходя влево, пересмотрев маршрут, Рони почти скалился от азарта. Сейчас познают коршуны, каково это – летать по запутанному пути привозов, и нырнуть в квартал знати. Со второго на четвертый не взлетишь без крыльев, а даже с ними – повиснешь как муха в сети. А знать так строит уже полвека, среди них не полетаешь без оснастки и навыка: кабан далеко не прыгнет, а второму и десяти прыжков не сдюжить. Хорошо, что Жанет так любила чистить чердаки богачей – без нее Рони бы и сам по земле ползал.

      А вот и роскошные шапки дуплексов, кирпич апартаментов, хребты двухэтажных галерей.

      Первый дом в квартале знати он уважил от всей души. Пробежал легко, не потревожив и пыли на черепице: как робкий ветер в летний зной.

      За ним грохотало два сапога, едва поспевая. Но Рони не обманывался – всем нутром чуял, что преследователей осталось двое. Оба коршуна на одного воробья.

      Умора, да и только. Сейчас узнают, тяжеловесы, каково с Рьяным из стаи тягаться.

      Он задышал так, как учила его Жанет: ритмично, умело, без лишних глотков. Не запыхается, пролетев оба района: этот, да за ним – прибрежный. А там уже не найдут, хоть всю свору зови – Рони повенчан с небом, от тех самых пор, когда подтянулся на руках.

      Лихо перескочив на флигель, Рони ускорился. Теперь уже не стоит бояться, что подстрелят