Под небом. Легитимный Легат

перестал, долго и молча стоял на холоде, так, что казалось – примерз к этой стойке.

      Стало ясно, что мучить воробья грязным делом будут долго. А значит, надо и для себя чего-то выгадать.

      – Как давно клеймо носишь? – будто невзначай поинтересовался Рони, бережно вдевая патроны в барабан.

      Виктор на секунду поднял глаза и тут же опустил обратно. Вопрос заметил. По обычаю, не посчитал нужным отвечать: отошел погреться у двери, где трещали коршуны. Как будто вспомнил, что людям положено в тепле жить, а он – один из них.

      Рони не сдался, проведя хитрый маневр. Отстрелял весь магазин, щурясь от усердия, почти не дышал, целясь. Получилось лучше, чем в прошлый раз. Только Виктор объявился у стойки проверить результат, Рони вернулся к старой колее:

      – А все-таки?

      – Эй, Ульрика, – Виктор крикнул и деланно отвернулся от Рони, привалившись к стойке локтем.

      – Аю?

      – Как полагаешь, я создаю о себе превратное впечатление? Может, скормил пачку ложных надежд кому-то из ребят?

      Со стороны штаба хмыкнули, кто-то заржал. Рони с показной невозмутимостью перезаряжал квинс.

      – Это навряд ли, – заверили коршуна с той части двора.

      – Может, – не унимался Виктор, – рожа у меня слишком набожная?

      – Пф, сплюнь.

      – Тогда объясни-ка мне, Ульрика, с чего наш невольник решил ко мне в друзья набиваться?

      Рони мрачно вздохнул, выжидая, когда этот цирк подойдет к концу.

      – Думаю, в его обстоятельствах еще не так спляшешь. Берегись, как бы чего не подлизали, – ответил незнакомый коршун. Ульрика тут же загоготала не по-девичьи, запрокидывая голову от смеха.

      – И за деньги не сунусь, – обиженно буркнул воробей себе под нос.

      – Ты что-нибудь понял, Рони? – Виктор повернулся к нему, склонив голову на бок.

      – Понял.

      Коршуну и этого не хватило, пристал хуже соринки в носке:

      – Мало понять, надо запомнить хорошенько. Я не ищу новых друзей.

      «А даже если б тебе они и понадобились, ни одного бы не нашел», – смолчал Рони, глянув исподлобья. Стоило что-то ответить, сохранив достойный вид. Не рискнув здоровьем стаи.

      – Размечтался. Мне для дела, никаких обид.

      – Дело у нас с тобой одно, и, видит небо, – он вздохнул, – я надеюсь, что ненадолго.

      – Хоть в этом соглашусь, – бросил Рони и прицелился. Бах! Новая дыра возникла между рисованной шеей и подбородком на мишени.

      Не туда выстрелил. Считай, убил.

      А Виктор кивнул, довольный, как кровь воробьев почуял:

      – Неплохо. – Рони это и сам видел, без подсказок. – Только рано радуешься.

      – По мне видно, что я радуюсь? – мрачно буркнул Рони, исподлобья глянув на Виктора. Улыбка и не тронула губы, нечему воробью радоваться, когда в дело идет порох, и не важно, кто подает искру.

      – Должен бы, мне косой помощник и бесплатно не нужен.

      Рони стрелял