Последний. Игорь Байкалов

набитой суетящимися людьми. Сотни людей сейчас спешили по своим делам, дружили, любили, разочаровывались, делали покупки – все, что делают нормальные люди, которым нет дела до происходящего за этими стенами событиями. Большинство из них никогда и не узнает, что некогда существовал такой изгой как Мирослав Людан. Разве что кто-нибудь прочтет заметку в еженедельной новостной газете, усмехнется нелепости судебного процесса и тут же забудет, погруженный в повседневные дела.

      Две камеры напротив занимали мужчины. Первому на вид было около тридцати пяти, второй старше, но незначительно, стоял у решетки почесывал небольшую бородку. Оба о чем-то перешептываясь, с нескрываемым интересом поглядывали в сторону Мира.

      Где-то вдалеке раздались звонкие удары кованых сапог – заключенные мгновенно разошлись. Шаги стражников то затихали, – тогда что-то деревянное ударялось о пол, – то раздавались снова. Вскоре тюремщик в сопровождении еще двух подошел к камере. Деревянная посуда гулко упала на пол. Жидкая серая каша частично расплескалась, оросив пол. Мир безразлично посмотрел на еду. Как только стража скрылась за поворотом, молодой заключенный из противоположной камеры сказал:

      – Ну что смотришь? Ешь, – и принялся с аппетитом отправлять баланду себе в рот.

      Мир пододвинул к себе свою порцию и понюхал – пахло тухлятиной. Его замутило.

      – Брезгуешь что ли? – не отставал заключенный.

      Юноша посмотрел на него. Серая бесцветная тюремная роба висала на заключенном как мешок. Мужчина имел худощавое телосложение, но не производил впечатления слабого человека. Было в нем что-то от мощной сжатой пружины. Его сосед, сидя в углу, уже заканчивал управляться со своей порцией.

      – Тебе того, – он провел пальцем по горлу. – Угадал?

      Мир флегматично кивнул.

      – Здесь все такие знаменитые собираются, так что нечего стесняться. Ну, тогда что ты теряешь? Отравиться боишься?

      Мир не ответил.

      – За что тебя? За смоль?

      – Что? – на этот раз вопрос все-таки вывел юношу из состояния задумчивости.

      – Ну, это, – заключенный неопределенно указал на лицо. – Мордой не вышел, что ли?

      – Примерно.

      – Я, видишь ли, тоже. Нет, как заказ сделать, это завсегда, а как счет предъявил, так сразу слили…

      – Да не слушай ты его, – включился в разговор его сосед и, бросив пустую чашку, подошел к решетке. – Бандит ты, Капен. Браконьер.

      – А ты у нас святоша, значит? – огрызнулся высокий. – Как-то не помогли тебе взносы в Церковь.

      – Я порядочный вор и горжусь этим.

      – Ну… что ты порядочно наскреб в последней декаде, все и так в курсе… рано или поздно тебя тоже на голову сократят, так что не волнуйся. Вся твоя белая аристократическая кровь землю-матушку напитает.

      – Меня Олик зовут, – обращаясь к Миру, сказал вор с бородкой. – Этот болтливый клоун – Капен.

      – Попутал меня Нечистый с тобой связаться…

      – Эй