Физкультура и литература. Иван Канина

дефиците. Не то, что сейчас. К сожалению, банки под рукой не оказалось, и вся желчь выплеснулась на дверь, даже не забрызгав двух маленьких мегер, продолжавших смеяться надо мной. Сукины дочки! Хорошо смеётся тот, кто смеется за запертой дверью. Мольба о спасительной влаге не возымела действия. Девчонки поступили не по-христиански. Они не напоили усталого путника, не проявили гостеприимного радушия. Никакого сострадания. Они даже не подставили под удар ни одну из своих кругленьких румяненьких щечек. Они оставили меня без сатисфакции. И я, как изъеденная молью собачья шуба, отправился на помойку.

      Вторая попытка. Семь утра. Я и Игорь стоим в подъезде, а перед нами две злобные сонные тетери. Зачем мы пришли сюда? Неужели мы уже тогда мечтали оказаться в их теплых постельках? Соединить тела, а может быть и сердца, в едином пульсирующем ритме? Да, мы хотели этого, но сильнее желания был страх. И он, как полный властелин, руководил нами. Любое действие, слово, поступок и даже мысль проходили обработку страхом. Вдруг тебя неправильно поймут? Вдруг тебя поймут чересчур правильно? Скорей всего тебе откажут. В столе. В расположении. Во всем. А о сексе и думать было нечего. Только мечтать, надеяться и придумывать сальные шуточки. Ну и конечно, совершать грех Онана, просматривая спрятанные отцом видеокассеты. Только, прежде чем смотреть, нужно убедиться, не спрятаны ли в комнате видеокамеры. Не нацелены ли их объективы прямо в мой пах. Моя паранойя в те времена достигала поистине ужасающих масштабов. Шкафы проверялись изнутри и снаружи. Ковры прочесывались вдоль и поперек, просматривались стены под ними, ведь камера могла быть хорошо завуалирована в нишу. Для чего же еще на стену вешать ковры? Окна закрывались, чтобы не выпускать никаких подозрительных звуков. Шторы задергивались, не пропуская солнечных лучей и не давая шансу подглядывающему. Так что просмотр запретных фильмов, превращался в целую церемонию, наподобие чайной. Даже кот выгонялся из комнаты. Его глаза уж слишком подозрительно смахивают на глазки видеокамер. Кстати, помимо боязни быть застуканным на месте просмотрения, был и страх перед Господом Богом. Он все видит. И негодует, когда смотрит на тебя, когда ты смотришь на запретный плод отцовской видеокассеты. Но Бог не так страшен, как видеокамера. Это факт. Он не покажет и не сможет рассказать всему свету о твоих грязных делишках. Так и бояться нечего, ведь ад еще где-то далеко в необозримом будущем. За время взросления произойдут вещи пострашнее онанизма.

      Мы делаем вывод, что девчонки не расположены к общению. Да и выглядят они неприятно. Мы уходим, а они остаются досматривать свои розовые сны.

      Кстати, Колян, у которого были отношения с бочкой, остался жив. Через несколько дней его пустой желудок скрутило жестоким паническим голодом и ему пришлось выбраться наружу. К тому же, краска уже выдохлась и не приносила удовольствия. Когда он вылез из-под дома, толпа мальчишек ринулась туда и вычерпала из бочки всю краску. Они хотели с ее помощью разжигать костры, но даже