руку. Он ещё раз взглянул на эти никчемные культяпки. Встал. Сходил в коморку. Тяпнул. Вышел с руками, обсыпанными белым порошком. «Кокаин», – подумали мы. На самом деле, это был тальк, но версия с кокаином нам нравилась больше. В кровавых глазах застыла решимость. Вызов принят. Учитель твёрдым пьяным шагом подошёл к столу. Контроль движений на максимально возможном уровне. Координация канатоходца. Он сложил руки в "замок", выгнул. Раздалась треск, затем трещотка. Суставы станцевали чечетку. Артрит дал о себе знать. Боль исказила, и без того искаженную мукой, физиономию. Он был воистину страшен. Кое-как высвободив пальцы из "замка", трудовик обеими руками схватился за журнал. В этот момент он походил на тяжелоатлета, делающего попытку рывка штанги. Ноги широко расставлены, согнуты в коленях, глаза выпучены, взгляд застыл, мышцы напряжены, судорожный выдох. Раз, два, три, пошёл! Воздух засвистел как из ниппеля. Атмосфера накалилась. Все замерли на своих местах. Даже яростные молотки зависли над обреченными шапочками гвоздей. Слышно было, как лопаясь, рвутся сухожилия. Мгновение ничего не происходило, но только лишь мгновение. Трудовик неимоверными усилиями поднял журнал. Но не только журнал, но и весь стол. Секунду он держал его на воздухе, глядя бессмысленным взором во тьму безысходности, но тут же силы покинули его, и он с грохотом уронил сто килограммовый стол на пол. Весь класс сотрясся от хохота. Благо, что учитель в это время находился на грани жизни и смерти, и ничего не слышал, и не видел. Несколько микроинсультов в его мозгу сделали своё дело. Трудовик сполз на стул и завис в космической прострации. В это время прозвенел звонок с урока, и мы гурьбой бросились из мастерской, оставив учителя у прибитого гвоздями к столу журнала. Жестокая шутка, жестокие дети. Но тогда для нас это казалось невероятно смешным. Да, и сейчас тоже, если не быть моралистом. Как говорят в фильмах: «В этой картине не пострадало ни одно животное». Могу сказать: «В этом рассказе не пострадал ни один трудовик». Через пять минут он уже пришёл в себя, пил водку, матерился, выдергивая непослушные гвозди из журнала. Мне кажется, он был счастлив.
Журналы
Несколько слов о журнале. Состояние его было не столь радужным, а точней и вовсе безнадежным. Десять сквозных колотых ранений в брюшную полость. Внутренности перебиты и разодраны в клочья. Огромная кровопотеря. Отодрав журнал, учитель не стал мучить его, делая операции, зашивать капроновыми нитками и склеивать эпоксидным клеем. Эти процедуры лишь на короткое время продлили бы ему жизнь, но никак не спасли. Поэтому учитель, утерев слёзы и выделения из носа, предал это изнахраченное, изувеченное, изуродованное тело матушке земле. Откуда пришёл ты, туда и уйдёшь.
Вскоре, окончательно окрепнув после чудовищной утраты, трудовик завел новый журнал. Он назвал его – «Тайсон». Шучу. Жил в моем доме парень, у которого постоянно менялись собаки. Не знаю, куда девались предыдущие. Они просто исчезали, а на их месте появлялись другие. Все собаки были разных пород,
