Самые знаменитые произведения писателя в одном томе. Рэй Брэдбери

мои косточки»?

      – Прощайте, мистер!

      – А «Через Иордань»? Ха! Ладно, парень, катись, отваливай на своей ракете, давай лети, пусть взрывается, я плакать не буду!

      Машина покатила прочь в облаке пыли. Силли привстал, приставил ладони ко рту и крикнул напоследок Тису:

      – Мистер Тис, мистер Тис, а что вы теперь будете делать по ночам? Что будете делать ночью, хозяин?

      Тишина. Машина растаяла вдали. Дорога опустела.

      – Что он хотел сказать, черт возьми? – недоумевал Тис. – Что я буду делать по ночам?..

      Он смотрел, как оседает пыль, и вдруг до него дошло.

      Он вспомнил ночи, когда возле его дома останавливались автомашины, а в них – темные силуэты, торчат колени, еще выше торчат дула ружей, будто полный кузов журавлей под черной листвой спящих деревьев. И злые глаза… Гудок, еще гудок, он хлопает дверцей, сжимая в руке ружье, посмеиваясь про себя, и сердце колотится, как у мальчишки, и бешеная гонка по ночной летней дороге, круг толстой веревки на полу машины, коробки новеньких патронов оттопыривают карманы пальто. Сколько было таких ночей за все годы – встречный ветер, треплющий космы волос над недобрыми глазами, торжествующие вопли при виде хорошего дерева, надежного, крепкого дерева, и стук в дверь лачуги!

      – Так вот он про что, сукин сын! – Тис выскочил из тени на дорогу. – Назад, ублюдок! Что я буду делать ночами?! Ах ты, гад, подлюга…

      Вопрос Силли попал в самую точку. Тис почувствовал себя больным, опустошенным. «В самом деле. Что мы будем делать по ночам? – думал он. – Теперь, когда все уехали…» На душе было пусто, мысли оцепенели.

      Он выхватил из кармана пистолет, пересчитал патроны.

      – Ты что это задумал, Сэм? – спросил кто-то.

      – Убью эту сволочь.

      – Не распаляйся так, – сказал дед.

      Но Сэмюэль Тис уже исчез за лавкой. Секундой позже он выехал в своей открытой машине.

      – Кто со мной?

      – Я прокачусь, пожалуй, – отозвался дед, вставая.

      – Еще кто?

      Молчание.

      Дед сел в машину и захлопнул дверцу. Сэмюэль Тис, вздымая пыль, вырулил на дорогу, и они рванулись вперед под ослепительным небом. Оба молчали. Над сухими нивами по сторонам струилось жаркое марево.

      Развилок. Стоп.

      – Куда они поехали, дед?

      Дед Квортермейн прищурился:

      – Прямо, сдается мне.

      Они продолжали путь. Одиноко ворчал мотор под летними деревьями. Дорога была пуста, но вот они стали примечать что-то необычное. Наконец Тис сбавил ход и перегнулся через дверцу, свирепо сверкая желтыми глазами.

      – Черт подери, дед! Ты видишь, что придумали эти ублюдки?

      – Что? – спросил дед, присматриваясь.

      Вдоль дороги непрерывной цепочкой, аккуратными кучками лежали старые роликовые коньки, пестрые узелки с безделушками, рваные башмаки, колеса от телеги, поношенные брюки и пальто, драные шляпы, побрякушки из хрусталя, когда-то нежно звеневшие на ветру, жестяные банки с розовой геранью, восковые фрукты, коробки с деньгами времен конфедерации, тазы, стиральные доски, веревки для белья, мыло, чей-то трехколесный велосипед,