Соседи. Записки квартиранта. Сергей Владимирович Новиков

щелями и усохла едва ли не до полной невесомости. От малейшего колебания воздуха дверь подолгу вибрировала, выстукивая судорожные сливающиеся дроби всей своей металлической оснасткой: петлями, крючком, ручками, шпингалетом, язычками трёх замков и жестяным почтовым ящиком. Конечно, парадную дверь можно было закрыть (а уж запереть её было можно столько раз, что будьте любезны), но, даже закрытая, она не мешала лампочке, включённой ночью в прихожей, сквозь свои многочисленные щели вполне сносно освещать лестничную площадку. А вот пристроившаяся при жирной, влажной и находящейся вне зоны влияния сквозняков кухне дверь чёрного хода к старости лишь нагуляла неподъёмной солидности. Она выглядела вросшим в стену монолитом и всем своим видом заверяла, что уж через неё-то никакие злоумышленники в квартиру не проникнут.

      Полезная площадь была нарезана фанерой на пять комнат. Одну занимало Федино семейство (с Федей жили жена Галя, пожилая овчарка Грета и толстый кот), а четыре сдавались жильцам в аренду. Мне досталась комната, смежная с хозяйской. За другой стеной жил незаметный бухгалтер. Отдельные детали его внешности – то, что на милицейском языке называется «приметы» – нельзя было запомнить даже нарочно. Во время таких попыток вместо цвета глаз, длины волос, формы носа или ушей в голову в произвольном порядке лезли: деревянные счёты, лозунг «экономика должна быть экономной», нарукавники и тусклая лысина, прикрытая неопрятным зачёсом. Причём лысины у соседа, кажется, не было.