Соблазны бытия. Пенни Винченци

идея, – похвалила Барти.

* * *

      – Кит, а почему бы тебе не согласиться на издание твоих книг в Нью-Йорке?

      – Нет, Барти. Извини, но не могу. Тогда мое решение потеряет всякий смысл.

      – Вовсе нет… Тебе налить еще шампанского? Правда, отличный сорт?

      – Отличный. – Кит улыбнулся ей. – Но только не думай, что шампанское заставит меня изменить мое решение.

      – Естественно, я так не думаю. Но в твоем решении есть определенная двойственность. Очень многие думают, что ты ушел из «Литтонс» только потому, что оттуда ушла твоя мать.

      – Я уже говорил и повторю: мне совершенно все равно, что и как думают очень многие. Зато она знает, почему я ушел, и это главное.

      – Кит, со временем ты ее простишь, – мягко сказала Барти.

      – Прошу тебя, не трогай эту тему. Я никогда ее не прощу. И никогда не пойму, почему она так поступила.

      – Хорошо, не будем об этом. Прости. Будем наслаждаться ланчем. Кстати, ты здесь бывал, когда… – пауза была почти неуловимой, – когда был маленьким?

      – Ты спрашиваешь, бывал ли я здесь, когда еще видел? Естественно, бывал. Мать считала, что должна познакомить меня со всеми лучшими лондонскими ресторанами. Это было частью моего воспитания. – Кит вздохнул. Барти поняла: снова Селия. – Здесь мне очень нравилось, потому что из окон открывался красивый вид на реку. Остальные рестораны казались мне довольно скучными местами. «Риц» со всей его дурацкой позолотой. Я там всегда зевал. Помню, мне нравился «Симпсонс». У них были огромные серебряные подносы с крышками. И почему-то там подавали большие куски мяса. Я любил смотреть, как официанты ловко их разрезают. Единственным рестораном, куда мать никогда меня не водила, был «Рулз». Я много раз просил ее – мне там очень нравились старинные карикатуры. Бой водил меня туда. А она – ни за что.

      – Она и меня туда никогда не водила, – сказала Барти, стараясь говорить весело и непринужденно.

      Барти догадывалась о причине. Точнее, стала догадываться, когда однажды предложила Себастьяну сходить в «Рулз» и он отказался.

      «Извини, Барти, – сказал он тогда. – Куда угодно, только не туда. Дурные ассоциации».

      «Дурные?» – удивилась она.

      «Ну как бы тебе объяснить… Достаточно болезненные».

      – Хочешь эскалоп? – вынырнув из воспоминаний, спросила она Кита. – Раньше ты их любил.

      – Я и сейчас их люблю. А спаржу к нему подают? Я бы не отказался.

      – Да. В меню написано, что со спаржей.

      – Отлично. Где сейчас Дженна?

      – С Люси. Няня Уорвиков повела их в зоопарк.

      – Бедная женщина.

      – Согласна. И буду очень удивлена, если она выдержит это испытание. Но Дженна настояла.

      – Барти, у тебя удивительная дочь. Я давно не получал такого удовольствия от разговора. Особенно с детьми. Жаль, что мне не довелось встретиться с Лоренсом.

      – Не жалей, – засмеялась Барти. – Он возродился в своей дочери. Я сама удивляюсь, до чего они похожи. Иногда мне кажется, что от меня в ней нет ни капли.

      – У нее твой голос, – сказал